- Что делать вот с этим? Указывая пальцем на Василия. Но заканчивалось время наряда, а тут лишние хлопоты за счет своего личного времени. Кто служил, тот понимает ситуацию... Поэтому ответ старшего был неординарен:
- Дать пинка - и пусть катит!
- Ну-ну, - не соглашаясь с такой постановкой вопроса, протянул Василий, искоса поглядывая на кирзовые ботинки солдат. Потом подошел вплотную к посту. Милиционеры отвернулись от него, как будто его и не было. Солдаты, спеша, заполняли машину.
Он попрощался с ними, подняв руку, и пошел назад, но свернул в первый же переулок налево и долго шел по полупустынной улице. Потом свернул опять налево и шел уже по параллельной улице в направлении “Белого”. Рассвет только начинался, и он не встречал пока никаких патрулей, но, опасаясь встретить машину со знакомыми солдатами, перелез через забор какого-то административного здания, затем опять шел по улице, потом через дворы других зданий.
Благополучный исход его подъездного пребывания воодушевил Василия, и мысль о том ночном видении торопила к цели.
Когда на улице появлялась милицейская машина, он прятался в подъездах и дворах. Многие посты были без постовых, и только угли костров говорили об их существовании. Обходя действующие посты, он медленно, но уверенно шел к цели. В некоторых дворах встречал утренних пешеходов из местных жителей и спрашивал, как лучше пройти к “Белому”. Ему охотно рассказывали.
Вскоре сердце его забилось часто и радостно: как-то сразу в утреннем рассвете перед его взором ясно открылось здание дворца Дома Советов!
Здание, казалось, было совсем близко. Опять вспомнилось ночное видение.
- Я прорвусь в этот дом обязательно!
Сердце билось часто-часто; хотелось лететь к зданию, бежать со всех ног! Угомонив свои эмоции, он собрался с мыслями и медленно, внимательно анализируя свой дальнейший путь, стал опять пробираться к цели. Помимо постов этой стороны, он ясно видел костры и посты защитников “Дома”. Они были близко! Очень близко! И “сгореть” перед самым входом? Так обидно!
На пути неширокая улица, но на ней броневики и много военных вокруг костров.
Что делать? Идёт вверх вдоль них, по пешеходной дорожке. Слева тоже костры только, что оставленных постов.
Впереди военные уже на его пути, сбоку броневик, перед ним костер и тоже военные.
Через улицу огороженный высоким забором из металлических решеток участок какой-то организации, что-то вроде ПМК, там во дворе человек, видимо, сторож.
Сзади броневика быстро переходит улицу, на военных не смотрит и старается держаться по-деловому.
Как ни в чем не бывало Василий, подходит к калитке, негромко подзывает к себе сторожа. Тот неспеша подходит.
- Земляк, мне край надо в “Белый”, - говорит ему.
Тот делает озабоченное лицо и отвечает как бы с большой неохотой, что он еще сутки назад брал за проход по тысяче.
- А сейчас, - говорит, - ты же сам понимаешь, все усложнилось, не меньше трех.
У Васи остались последние две тысячи русских денег, остальные-карбованцы. Удивляясь самому себе, он начинает торговаться с тем за одну тысячу, убеждая его, что больше нет. Парень делает недовольный вид, долго думает потом говорит:
- Для Вас, как исключение, за полцены.
Открывает замок калитки - и Василий уже отгорожен от военных на улице высоким забором! Облегченно вздыхает, переводит дух. - Значит, видение было не зря, победа будет за нами!! Рассчитывается с парнем, тот подводит его к противоположному каменному забору.
- За забором через свалку - двор “Белого”, - говорит он. Васино сердце наполнилось радостью. Он перелез через забор, попал на большой пустырь.
Преодолевая препятствия из строительного мусора, быстро бежит, затем перемахивает через другой забор - “но, черт побери!”- это не двор Дома Советов, и здесь опять догорающие костры постов, и, если бы не это время, он попал бы прямо в объятия милиции.
Первое желание - вернуться и надавать тому сторожу. Но надо спешить. И вот он, судя по множеству спортивных снарядов, во дворе какого-то спортивного комплекса. Здесь уже ясно: забор “Белого” справа, совсем близко.
До него надо пройти сначала прямо метров пятьдесят, потом по ступенькам вниз к забору - тоже метров пятьдесят.
Но на таком же расстоянии к этой развилке, вниз по ступенькам, идет милиционер. Он хорошо видел, как Василь перемахнул через забор.
Думать некогда. Василий быстрым, но уверенным шагом идёт к этой развилке, не глядя на милиционера. Милиционер высокого роста, стройного офицерского телосложения, как ни странно, не в бронежилете и не в каске, а в осеннем плаще и фуражке. Замедлив шаг, он продолжает спускаться к пересечению их путей.
Кто знает, что думал в этот момент тот человек в милицейской форме, глядя на человека решительного вида, быстро идущего ему на пересечение?
Или он, как и многие, с симпатией относился к сторонникам Дома Советов, или его смутило уверенное движение человека с руками в карманах кожаной куртки (а пулю в живот никто не хочет).
Василий метрах в двадцати от него уже повернулся к нему спиной и быстро удалялся вниз к забору, ощущая всей спиной остроту его взгляда.
Так же быстро вскочил на забор, создав некоторый переполох среди дежуривших защитников “Белого”, и свалился в их объятия.
Глава IX
Первое, что пронеслось в его мыслях, - это ночное видение. - Оно, конечно, было неспроста, видение вещее, ведь кто-то помогал ему в эту ночь пройти столько препятствий. Никогда в жизни ему так не везло, как в эту ночь. Значит, победа будет за нами! Значит, справедливость восторжествует! Ура! Ура! Ура!..
Итак, он уже у своих, радости его нет предела. Но его появление, как он уже понял, было очень неожиданным и, к Васиному неудовольствию, его не провожают, а конвоируют, хотя и невооруженные молодые люди. - Ну, наверное, и правильно.
Заходят все вместе в спортзал, затем в убежище ГО. Оно все было забито спящими на полу защитниками. Глядя на них, Василий вспомнил, что три ночи на ногах, и мысль о предстоящем сне отодвинула все остальное.
Переступая через спящих, они прошли в одну из комнат. Там долго рассматривали его документы, удивляясь, что он прошел через кордоны. Человек в гражданском, средних лет, сказал:
- Вчера прорвался один человек, и вот за эту ночь только вы смогли.
Его продолжали допрашивать, но он уже думал только об отдыхе. Василий сказал, что он из личной охраны Макашова и что был на спецзадании.
Мужчина неожиданно спросил, как звать Макашова. Этот вопрос для Васи был неожиданным, и он неуверенно ответил:
- Альберт Петрович.
На него недоверчиво посмотрели, и тот же мужчина возразил:
- Что-то вы своего личного начальника звать не знаете как?
Василий смутился, потом в замешательстве сказал:
- Альберт Михайлович. Я просто устал и в голове все кругом идет, а на проходной в списке-пропуске есть моя фамилия, если еще пропуска не поменяли.
Его провели к проходной. Список, хотя и просроченный по времени, еще не был уничтожен. Сопровождающие пожали ему руку, и он с радостью побежал наверх к своим.
Но на третьем этаже его “тормознули” дневальные с автоматами, сказав, что посторонним туда нельзя. Василий сказал, что он из охраны Макашова и что ему его надо найти. Дневальные сообщили, что кабинет заместителя министра обороны на этом этаже. И он радостно подумал - уже дома!
Его завели в холл, где сидел у входа дежурный с автоматом - его старый знакомый Баркашовец, тот лысоватый. Рядом сидел сержант из числа Васиных бойцов. Оба с удивлением смотрели на него.
- Откуда это вдруг? - спросил дежурный. - Ведь после того тебя наладили отсюда…
Его слова огорчили Василия, но он, не подавая вида, ответил ему:
- Меня никто вовсе отсюда не “налаживал”.