Олег вопросительно посмотрел на Макашова, но зайчик от лазерного прицела на лице генерала рассеивал все сомнения.
Поэтому Олег последовал примеру Жени и укрылся под лестницей, держа автомат наготове.
Милиция была встревожена не меньше, особенно после того, когда в помещение вошли ребята с гранатометом. И они уже сама пригласила Альберта Михайловича продолжать переговоры.
Ему сказали, что эта неопределенность их волнует больше всего, и они не против сложить оружие и сдаться.
Но тут появились офицеры из спецназа «Витязь» (как потом стало известно, что те перешли по подземному переходу из противоположного здания). Они схватили милицейского парламентера за руки и утащили на второй этаж.
Однако вскоре опять предложили продолжить переговоры, но с улицы, через окно.
Коля отошел и стал у колонны, ребята с гранатометом заняли позицию у входа.
Но потом выяснилось, что гранатомет оказался у несведущего в этом деле человека. Поэтому его сменил другой доброволец.
К гранатометчику подошел Макашов и предупредил его, что, если придется стрелять, нужно стараться не попасть в людей, то есть стрелять только для демонстрации боевого эффекта огневой мощи.
И второе: не забывать, что перед стрельбой необходимо свинтить колпачок, иначе граната не взорвется.
Слушая указание генерала, Олег прикидывал на глаз расстояние от гранатометчика до потенциальной цели.
В любую сторону оно было метров десять, пятнадцать, максимум - двадцать. А граната, насколько знал Олег, «становится на боевой взвод» после пятидесяти метров полета. Поэтому здесь стрелять с гранатомета бесполезно - граната не взорвется.
Да и не нужно. Все должно разрешиться по - мирному.
Олег вышел из своего укрытия. Облегченно вздохнул. Осмотрелся.
Альберт Михайлович с Женей вышли на улицу для продолжения переговоров.
Оставшиеся в здании спокойно ожидали положительного исхода этих переговоров.
Ничто не предвещало беды.
И вдруг, с балкона раздался выстрел.
Олег увидел, как Николай взмахнул руками и начал медленно приседать, держась руками за ногу.
Все стоящие всполошились, но больше выстрелов не было.
К Коле подбежали ребята, ногу перевязали.
Кто-то вызвал «скорую помощь», которая, к всеобщему удивлению, подъехала незамедлительно прямо к дверям.
Николая уложили на носилки и унесли к ней.
Олег помахал ему, показав жестом, чтобы тот крепился, и «скорая» уехала.
Он не мог понять: что же произошло? Потом решил, что у какого-то омоновца сдали нервы, и он выстрелил, конечно, случайно.
По-другому, быть не может, люди всегда должны уметь договариваться. Но тревожное чувство не покидает, когда вот так стоишь под прицелом.
Олег осмотрелся вокруг. Среди всех выделялся прапорщик Журавский. Высокий, красивый, он спокойно стоял неподалеку от Олега.
Еще заметно отличался от вооруженных людей мальчик лет семнадцати.
Он пришел с улицы, от митингующих. Лучше ему уйти отсюда.
А с другой стороны, его присутствие успокаивало. «Никакой же дурак не станет стрелять туда, где стоит мальчик», - думал Олег.
Глава IV
А Колю жалко. Олег вспомнил, как они с Николаем утрясли все свои вопросы в Москве и взяли билеты на Киев. И тут указ Ельцина…
Конечно, любому политически зрячему человеку ясно, что сам Ельцин- это только картинка для телевизора, марионеточная кукла – «кремлевская Барби», которая выполняет все, что необходимо ее заокеанским хозяевам.
Постепенно не все, но многие из простого народа начали понимать, что их жестоко обманули.
Смертность, превышающая рождаемость, - это не просто следствие глупых реформ, а скрытая, изощренная война на уничтожение самого народа.
Война коварнее и страшнее, чем та, что народ выстоял в борьбе с фашизмом, потому что люди гибнут без оружия и пролитой крови.
Сначала незаметно погибает душа человека, а затем неизбежно - его разум и тело. Это сравнимо с радиацией или с какой-то чумой.
Но нашему народу чужда кровавая бойня.
Поэтому в надежде изменить ситуацию цивилизованным парламентским путем избрали в представительную власть того, кому народ это доверил.
Но остановить антинародные реформы - это означает остановить реки богатств, которые широкой волной хлынули за границу с начала перестройки.
Остановить - это, значит, перекрыть питательную среду заслуженным деятелям перестройки. Для них это было бы равносильно объявлению войны.
И они готовы идти на все, даже хорошо зная, что распустить парламент- это нарушить существующую Конституцию, т.е. основной закон любой страны.
А это на дипломатическом языке означает совершить государственный переворот, бессовестно растоптав конституционное право, честь и человеческое достоинство многомиллионного населения этого государства.
И президент, переступивший закон - это преступник!
Но цель оправдывает средства, и к тому же они хорошо знали, что, когда средства информации под контролем, любые преступления проходят безнаказанно.
А кукла - на то она и кукла, чтобы рядить ее в разные наряды.
Для Олега уехать в этот день из Москвы - означало пройти мимо преступления, которое неизбежно, как цепная реакция, породит тысячу других преступлений и несчастий для наших народов.
Ухать - это означает совершить грех. Один из самых больших грехов, которые существуют на свете, и в который смогли соблазнить тысячи наших сограждан. Это грех непричастности.
Этот день для Олега был днём чести перед памятью предков жизнью грядущих поколений.
Николай плохо ориентировался в ходе политических событий, но Олега он уважал и верил ему, поэтому безропотно пошел с ним.
Вначале были то в одних, то в других отрядах добровольцев по охране парламента. Потом пополнили сформированное отделение личной охраны генерал-полковника Макашова, назначенного парламентом страны ответственным за охрану Дома Советов.
Вместе были все это время. И вот теперь такое. Сегодня же нужно будет позвонить в Киев. Как же все это объяснить Колиной семье?
Олег стоял задумчивый и вдруг...
Ощущение сильнейшего удара по голове. Ушная перепонка не лопнула, она влетела вовнутрь уха полностью.
Что это? Первые доли секунды полное непонимание происходящего. Когда вторым взрывом Олегу разорвало связки левого плечевого сустава, он понял, что в них стреляют из подствольного гранатомета.
Но почему? Почему? Все шло к мирному исходу! Кто это рядом с ним так хрипит? Олег пытался рассмотреть, но кругом, корчась, лежали люди. Среди них мальчик. Лицо его перекосилось от боли. Он делал какие-то неосознанные движения, пытаясь встать.
С балкона раздался одиночный выстрел - мальчик дернулся и затих на полу...
Зачем они его? Трусливые подонки, убирают свидетелей!
Нарастающая боль подступила к ранам. Боль обиды переходила в злобу. Здоровой рукой Олег поднял выпавший автомат. Другая рука не работала. Превозмогая боль, одной рукой он поднял автомат в сторону стрелявших и нажал спусковой курок.
Очередь получилась короткой и бессистемной - пули полетели значительно ниже цели.
Все. Теперь ждать...
Олег поднял голову, держа здоровой рукой автомат. Взор его был обращен в сторону стрелявших. Мысли о мальчике не покидали его. Из уха ровной струйкой текла кровь, голова начала кружиться.
Вспомнился тот случай, когда у него в церкви во время молебна закружилась голова. А рядом стоящая старушка сказала:
- Ты стой, дорогой, все равно стой. В церкви еще никто не умер. А если умрешь в церкви, то прямая дорога тебе в рай.
А тот мальчик?