Сочинение на свободную тему
Я не знаю, в каком классе это случилось, но на уроках литературы я возненавидел слово «образ». Я буквально балдел от красоты гениального «Евгения Онегина»,захватывающе прочитал «Отцы и дети», и в отличие от учителя литературы который явно не любил Катерину в «Грозе»,потому что сам был ужасно похож на Тихона которому изменила героиня,я ,мне кажется ,Катерину понимал и мог рассказать и о Евгении Онегине, и об Екатерине,и о всех всплесках души Базарова, но штамп «образ» Онегина и «образ» Катерины вызывали у меня какое-то внутреннее отторжение, и этому подвергся весь иконостас образов русской, и особенно советской литературы. Наверное, мне эту мысль кто-то внушил из взрослых, из тех редких, кто имел мнение, отличное от того, которое было вдолблено канонической партийной формой обучения литературе.
В девятом и десятом классах я сочинения писал только на свободную тему, давая полет фантазии, юношеской романтике и острому слову. На этой почве случались и казусы… Спустя несколько лет я, поступая в московский физтех, в списке предлагаемых сочинений не обнаружил сочинений на свободную тему, а единственное близкое к свободной теме было «Романтизм в творчестве Горького». Я помнил наизусть «Песню о Буревестнике», и образ фантастического буревестника-глашатая революционных бурь, нарисованный мной, принес мне высокую оценку , но только потому, что экзаменатор считал, что в физтехе сочинения должны быть только оригинальными.
Существует расхожее суждение о том, что люди, склонные к точным наукам, умнее гуманитариев. Несусветная чушь! И мне, физику и математику, об этом судить виднее. Более того – я всегда был убежден, что способного гуманитария отлучили от физики учителя и их можно легко возвратить в точные науки неординарной методикой. Однажды одна из лучших учениц, претендующая на золотую медаль, с великолепными успехами в математике и физике «похвастала» , зная мою любовь к острому слову, своим сочинением на свободную тему. Эта девочка затем ушла в журналистику, и я горжусь тем, что я был у истоков этого решения.
Была еще одна причина, по которой я не миловал литературу «образов»: на рынке появились готовые сочинения на любую тему, которые массово переписывали сотни выпусков. И эта ужасная тенденция жива по сей день. И есть много аттестованных средней школой людей, которые не читали «Муму». Я плохо знаю американскую школу, но мои внуки, которые в ней учились, не становились близорукими от многочасового чтения лежа и никогда не видел их в упоённом уединении с книгой, но домашние сочинения на заданную тему в школе писались – невесть каким образом. Поэтому я восхищенно воспринял информацию, что Гарвард и MIT не устраивают высшие баллы SaT, и проходным является суммарный балл с эссе, написанным на свободную тему. Причем тема не предлагается, предлагается абитуриенту быть в какой-то теме и раскрыть ее так, чтобы обнаружить оригинальность мышления и взглядов. И с этой проблемой я в упор столкнулся, когда мой внук, довольно способный мальчик, который получил 800 баллов (100%) на SAT по физике и математике, увял при одной только мысли об эссе. И тоскливо смотрел мне в глаза в поисках решения вопроса. Может, решить этот вопрос я не мог, но идея – имелась.
…Однажды один восточный султан получил донос о том, что изготовленная очень умелым мастером искусная корона содержит меньше золота, чем заявлено мастером. Корона была настолько красивой, что даже шах не решался ее расплавить, чтобы определить возможную кражу. Он обратился к своим мудрецам, можно ли, не разрушая короны, определить ее состав. Но никто такого ответа не знал.
- Есть такой человек, - сказал визирь шаху, - его зовут Архимед! Он живет в Сиракузах и славится своим непревзойденным умом и изобретательностью. Мне думается, что его эта проблема просто заинтересует как ученого.
В ближайшие дни Архимед был доставлен в Персию, ознакомлен с проблемой, которая действительно его заинтриговала. Старик сказал, что, если эта проблема решается, «я найду решение». Шли дни, недели, месяцы. Архимед забыл о еде, о бане, зарос так, что его не узнали бы самые близкие люди. Но решение не приходило. Ему было стыдно самого себя, и он решил прекратить поиски.
Еле нашел, где ванная, дорогу к которой позабыл, разделся, нырнул – и выскочил с криком, известным теперь каждому человеку на земле, современным и вечным девизом науки: «Эврика!»
«Эврика, я нашел!», - продолжал кричать Архимед и на улице, но прохожие только слышали его крик, не замечая его наготы.
Архимед взвесил корону в воздухе и в воде, все остальное сделало гусиное перо.
По городу уже поползли слухи, что Архимед решил задачу, но во всеобщем ликовании город не мог услышать стенаний из дома обреченного мастера.