Сколько странствующих подмастерьев уже прошли по нашим лесам, напевая, или насвистывая, или наигрывая на губной гармошке! Может быть, перед ними ехал такой тяжелый, длинный воз, и они обгоняли его, потому что он, наверное, двигался слишком медленно. Может быть, потом им попадалась навстречу тележка с молоком, а потом компания знатных дам и господ, а потом чужие парни, возможно норвежцы. Крепкие симпатичные ребята обменивались легкими дружескими приветствиями и шли дальше. Чего только не происходит на проселочных дорогах, ведущих через большие леса. Сколько раз в густом лесу жандармы, выбиваясь из сил, ломились через кустарник: искали какого-нибудь бродягу. Не тут-то было. Леса любят свободу, и свобода, все, что зовется свободой, любит лес! В прежние времена наши воины шли через леса, всей душой надеясь вернуться со славой и богатством — или не вернуться никогда. В лесах происходят и злодеяния, ведь там легко скрывается всякая необузданная вольница. Но если люди в лесу творят беззакония, разве в этом виноват лес? Лес куда сильнее располагает к невинным радостям, чем к злонамеренным, темным деяниям, об этом никогда не следует забывать. — Зимой, когда большинство лесных деревьев стоят обнаженными, когда их тонкими ветвями и сучьями играет холодный воздух, ясно ощущаешь, что такое лес, что он собой представляет и на чем покоится. Летом, в сутолоке цвета и формы, забываешь не только себя, но даже самый лес, где бродишь! Ты наслаждаешься. Но пока наслаждаешься, плохо наблюдаешь, потому что твои чувства захвачены наслаждением. Что такое лес? Каждый это знает! Что именно делает лес прекрасным? А вот на это никто не сумеет ответить. Каждый говорит, там хорошо, мне там нравится, там я могу забыть многие печали и вовсе не жажду знать, на чем покоится очарование красоты, на чем зиждется любовь к такой прелести! — Лес пробуждает в человеке только чувство, не разум, и ни в коем случае не тягу к анализу! Хотя и в размышлении есть своя красота. Что ж, оно тоже ведь нечто иное, как ощущение. В каждом сердце есть смутное понимание того, почему лес так пленительно прекрасен, и никто, ни один человек, способный чувствовать, не выразит это вслух языком арифметики. Леса, где ты бродил, оставляют сердцу безымянное чувство величия и святости, оно обязывает молчать. «Хорошо было в лесу?» — «Да, — отвечаешь ты, — хорошо». Но это и все.
Люди, испытывающие страдания, любят ходить в лес. Им кажется, что лес страдает и молчит вместе с ними, что он умеет выносить страдания спокойно и гордо. Страдая, мы идем туда, где нас окружит атмосфера гордого и свободного страдания. У леса мы учимся спокойствию. Страдание хочет кричать, бесноваться. Лес подает пример молчаливого страдания. И понять его легко; он молчит, но о его страдании говорит цвет и движение, он страдает подобно нам. Все, что гордо и свободно, страдает, говорим мы себе. Все, что чувствует или, по крайней мере, живо чувствует, должно страдать! Лес чувствует, в нем живет чуткая, глубинная восприимчивость, он держится с гордым достоинством и говорит с нами благожелательно и дружелюбно. Мы с детства учимся у него, что отравлять жизнь других своим угрюмо-жалобным присутствием, обременять их бесполезными смутными страхами, — некрасиво. Вот почему тот, кто страдает, почувствует себя так хорошо в лесу. Он увидит, что окружен спокойным мягким дружелюбием, попросит прощения у мира за свои некрасивые эгоистичные жалобы и с облегчением улыбнется. Если его страдание глубоко, что ж, тем глубже и значительнее и нежнее станет его улыбка. Ему захочется умереть от радости, здесь, где отмирает все низкое, лживое и пустое. Сладкое, сладкое блаженство забвения охватит его, улыбнется вместе с ним, вызовет еще более глубокую, благородную улыбку, невольную улыбку, не столько губами, сколько сердцем. Он испытает вдруг что-то вроде счастья, странно схожего со страданием. Его счастье поцелует его страдание. И он скажет себе: «Надо же, мое страдание — это же мое счастье; этому я научился у леса, как ты добр, как ты добр, лес!» Лес страждет со страждущими, все страждущие верят в это, и им кажется, что воображение их не обмануло. В лесу шелестят о своем страдании правда и искренность. И еще: в лесу рождается дивное состояние, возможно самое прекрасное и изнурительное из всех, которые возможно испытать, лес течет, это зеленое, глубокое утекание, убегание, его ветви — волны, его зелень — любимая влага. Я умираю и бегу вместе с этой влагой, с волнами, теперь я волна и влага, я течение, я лес, я сам лес, я все, я все, чем смог стать и чего сумел достичь. Теперь я счастлив. Счастье и страдание — задушевные друзья. Отныне я никогда больше не буду сердиться или даже гневаться из-за своего страдания. Существует так много состояний, которых желательно избегать, и тот, кто воистину страждет, избегает гнева. Только лес научил меня страдать по-настоящему.