(Кормилице)
Ступай поскорее в ее покои.
Пускай она выйдет к нам. А не то — плохое
в этих стенах случится, и не сказать — какое.
Торопись же! Чем раньше мести огонь погашен,
тем лучше для наших людей и башен.
Страшен припадок гнева. Отчаянья приступ страшен».
Хор: (вразнобой)
Снова слышен тот стон, безутешный плач.
Не удержишь боль, хоть за стену прячь.
То с остывшего ложа, где бред горяч,
шлет проклятия мужу Колхиды дочь
и к Фемиде взывает, увлекшей прочь
ее `из дому, чтоб, говорят, помочь
мореходам вернуться, спустя года,
(вместе)
к тем, кто ждал их там, как ее — беда,
к берегам Эллады родной — туда,
где пучина гонит свой вал крутой,
и предела нет у пучины той.
Корифей:
Зла судьба к тебе, ох и зла!
Бедам, жена, твоим нет числа.
Кровли нет такой, чтоб от них спасла.
Где теперь твой дом, чтоб найти навес?
Нет, Медея, земли от таких небес.
Точно бездну разверз для тебя Зевес!
Хор:
Рекам бежать назад время, как зверю — в нору.
Горним вершинам рушиться наземь впору,
вместе с богами уподобляясь сору.
Мало осталось в мире правды и меньше — чести.
Сердце мужское они покидают вместе.
Времени ход не значит, что торжествует правый,
и все же наша печаль нам обернется славой:
сильный лишь выживает. Переживает — слабый.
Лирам впредь не гудеть скушным мужским припевом
о неверности дев. Струнам, послушным девам,
о постоянстве петь, деву роднящем с древом!
То — Аполлон велел песню сменить; не диво,
что истомился он от одного мотива.
В пении слабый, знать, не уступит силе!
Да и правды о силе — пока мы были
безголосыми — вдоволь наши сердца скопили.
Ты отчизну, Медея, бросила страсти ради.
Лодка с гребцами тебя понесла к Элладе,
точно гребень ныряя в густые пряди.
Знать бы тогда, куда греки плыли!
Симплегады бы ихний грецкий орех сдавили!
Но не дано наперед скалам и смертным знанья.
Что впереди теперь? Отчаянные стенанья,
опустевшее ложе и горький позор изгнанья.
Клятвы днесь — что ковер, который в грязи расстелен.
Места, где честь живет, вам не покажет эллин.
Разве — ткнет пальцем вверх; знать, небосвод побелен.
Даром что муж с другой делит твой нынче ложе,
царской крови она, тело ее — моложе.
За морем отчий дом, где тебя вскормили!
За кормой, за бортом! Ты — в неизвестном мире.
И от отчаянья море становится только шире.
Строфа 1
«Когда, раззадорясь, Эрос
острой стрелой, не целясь,
пронзает сердце навылет,
сердце теряет ценность.
Пошли мне — молю Киприду —
любовь, а не эвмениду,
любовь, что легко осилит
предательство и обиду,
горечь и боль разлада.
Такая любовь — отрада.
Другой мне любви не надо».
Антистрофа 1
«А я не прошу о счастьи.
Дай мне над сердцем власти.
Нет хуже, чем рабство страсти.
Дай мне одно и то же
Тело всегда и ложе.
Пусть прошлое будет схоже
с будущим: лучшей пары
нету. Дай жизнь без свары
в стенах простой хибары,
от целого мира втайне.
Это, Киприда, дай мне».
Строфа 2
«Скорей умру, чем покину
отчизны родную глину.
Не дай мне познать чужбину,
где смотрят в лицо, как в спину.
Не дай пережить изгнанья —
изнанки судьбы, незнанья
что с родственниками, стенанья,
праздного назиданья.
Не дай мне увидеть Феба
в пустыне чужого неба».
Антистрофа 2
«Вдоволь, смотрю, вкусила
ты этого. Всем чужая,
я бы заголосила,
ограбленной подражая.
Но замкнуто сердце друга
фразой витиеватой.
Не сравнится округа
ширью с твоей утратой:
кроме тебя, покуда
нет для нее сосуда».