— Только, пока не разрежешь, не знаешь — зрелый или незрелый.
— Да. И потом — семечки.
— Подумаешь, семечки! Семечки всегда можно выплюнуть.
— Что да, то да.
— Послушай, Петрович. Тебе что больше нравится: прошлое или будущее?
— Не знаю, Базиль Модестович, не думал. Раньше будущее. Теперь, думаю, прошлое. Все-таки я — внутренних дел.
— А тебе, Густав?
— Как когда. Когда будущее, когда прошлое.
— Настоящее, значит. Тебя, Цецилия, не спрашиваю. С тобой все ясно. Сплошная надежда и страсть.
— Женщина, Базиль Модестович, всегда будущим интересуется. Все-таки материнский инстинкт.
— Усложняешь, Цецилия. При чем тут материнский? Просто инстинкт.
— Какой вы все-таки грубый, Петрович!
— Если я и грубый, то оттого, что неохота на старости лет немецкий учить. Или английский. Правильно я говорю, Базиль Модестыч?
— Что да, то да.
— А тебе самому, Базиль Модестыч, что больше нравится?
— Сам не знаю, Петрович. Думаю, все-таки прошлое. В большинстве оно... Кофе будешь?
Занавес.
1990
Кабинет Главы небольшого капиталистического государства. На стенах — портреты звезд рок-н-ролла или киноартистов. Интерьер — как и в 1-м действии, включая медведя, отношение к которому со стороны персонажей, в свою очередь, не претерпело никаких изменений. Оленьи рога.
Высокие окна, в стиле Регента, затянутые белыми гардинами, сквозь которые просвечивают шпили лютеранских кирх и реклама — Чинзано, Кока-Кола, Мак-Дональдс и т. п.
Длинный стол заседаний, заставленный пивными бутылками и едой. Рабочий стол Главы государства: столпотворение телефонов.
Вечер.
Трое мужчин среднего возраста и одна женщина — неопределенного — поглощают пищу.
— Ничего устрицы, а?
— Да, свежие.
— Все-таки самолетом.
— Какие-то два-три часа.
— Три.
— Зависит от авиалинии.
— Все-таки свежие.
— С лимоном их хорошо.
— Преимущества географического положения.
— Все-таки — Европа.
— Да, хоть и Центральная.
— Да хоть бы и Восточная.
— Даже если и Азия, то — Западная.
— Почти Общий рынок.
— Только «мерседесов» нет.
— Так ведь и дороги... того-сь.
— Автобан еще когда построют.
— Непростое дело.
— Все-таки тыща км болотом.
— До западной границы только.
— А до восточной и не надо.
— Да, туда три года скачи — не доскачешь.
— С лимоном их, с лимоном.
— Только на тракторе.
— Или еще на танке.
— На танке это не туда, а оттуда.
— Кто старое помянет, Густав, тому глаз вон.
— А кто забудет — тому оба.
— Да прекратите вы.
— В самом деле.
— Тем более, история кончилась.
— Да, я статью читала. Матильда с английского перевела.
— Осталась одна география.
— И ее преимущества.
— История, пока чего-то хочется, не кончилась.
— Например, «мерседес».
— Или «ролекс».
— Ну, «ролекс» у Базиль Модестыча уже есть.
— Так ведь — Президент он. Для представительства.
— Мало ли кто приедет.
— Прилетит.
— Королева Английская.
— Канцлер немецкий.
— Президент египетский.
— Аятолла Иранский.
— Папа Римский.
— Микадо.
— Без «ролекса» никак нельзя.
— А то в аэропорт опоздаешь.
— Вот и первое долго не несут.
— Не говоря — на работу.
— Событие можно пропустить.
— Особенно историческое.
— Они же всегда с историческим визитом прибывают.
— Даже из Бельгии.
— Пока аэропорт работает, история не кончится.
— И пока чего-нибудь хочется.
— Тебе еще хочется чего-нибудь, Цецилия? Кроме «мерседеса»?
— Я бы еще устриц взяла.
— Больше нет. Четыре дюжины только и прислали.
— Только для членов Государственного Совета.
— Да, для головки.
— Следят все-таки. (Кивает на Медведя.) Непрерывная трансляция.
— Раньше тоже была непрерывная.
— Эк сравнил! Раньше только звук писался. А теперь цветное изображение. Иногда даже крупным планом. Си-эн-эн называется.
— Заботятся.
— Скорее — следят.
— Все-таки, Петрович, у тебя мания преследования.
— У него всегда была.
— Одно слово: министр внутренних дел.
— Либо он преследует, либо его.
— Бывает.
— Комплекс такой.
— Чистая клиника!
— Да чего вы ко мне пристали! Не за нами, говорю, следят. За историей.
— А чего за ней следить.
— Особенно, если кончилась.
— Тем более — если нет.