{Кто с тихим вздохом вспомянет: «Ах, да!»И душу Господу подарит, вспоминаяТот изумительный момент, когдаНа Дерибасовской открылася пивная?}
x x x
Стареем, брат, ты говоришь?Вон кончен — он недлинный —Старинный рейс Москва-Париж…Теперь уже — старинный.
И наменяли стюардесс —И там и здесь, и там и здесь —И у французов, и у нас!Но козырь — черва и сейчас.
Стареют все — и ловелас,И Дон Жуан, и Греи.И не садятся в первый классСбежавшие евреи.
Стюардов больше не берут,А отбирают. И в БейрутТеперь никто не полетит —Что там? Бог знает и простит.
Стареем, брат, седеем, брат.Дела идут, как в Польше.Уже из Токио летятОдиннадцать, не больше.
Уже в Париже неуют,Уже и там витрины бьют,Уже и там давно не рай,А как везде — передний край.
Стареем, брат. А старикамЗдоровье — кто устроит?А с элеронами рукамРаботать и не стоит.
И отправляют [нас], седых,На отдых, то есть — бьют под дых.И все же этот фюзеляжПока что наш, пока что наш…
{К 15-летию Театра на Таганке}
Пятнадцать лет — не дата, так —Огрызок, недоедок.Полтиник — да! И четвертак.А то — ни так — ни эдак.
Мы выжили пятнадцать лет.Вы думали слабо, да?А так как срока выше нет —Слобода, брат, слобода!