Уже с начала XIX века начался важный процесс сближения книжной поэзии с фольклором. Мерзляков, Дельвиг, Цыганов и особенно Кольцов много сделали в этом направлении. На этом пути поэзия Никитина означала дальнейший шаг. Он не имитировал фольклор, не подражал его внешним формам, но добивался внутреннего синтеза, органического сплава элементов книжной поэзии, ее жанров и приемов с поэтикой народного творчества.
Отличным образцом такого внутреннего слияния книжной поэзии с символикой народного творчества может служить знаменитая песня из стихотворения «Хозяин»:
Прямого соответствия в фольклоре этой песне нет. Но образ сокола со связанными крыльями, образ, который так сильно запечатлен в лирике Кольцова, восходит к народной поэзии. На основе фольклора Никитин сумел создать символическое обобщение большой силы. Если вспомнить, что стихотворение написано было в начале 60-х годов, когда в стране готовились отметить тысячелетие России, образ прикованного сокола, который томится уже тысячу лет, приобретал острое политическое звучание.
Большого мастерства достиг Никитин и в жанрах пейзажной лирики. По богатству и разнообразию красок, по живому ощущению всей силы и величия природы лучшие стихи Никитина стоят на уровне образцов русской классической поэзии. Но если раньше пейзаж Никитина носил абстрактный характер, причем поэт пользовался пейзажем лишь для того, чтобы создать контрастный фон для «грязной» и «горестной» действительности, то в зрелую пору творчества картины природы у Никитина насыщаются более реальными красками, все меньше становится в них нейтральных, «литературных» красот. Живописная сила Никитина-пейзажиста особенно проявилась в таких произведениях, как «Утро», «В темной чаще замолк соловей...», «Поездка на хутор» и других.
Природа у него не психологизирована, а дана в объективном описании. Не столько настроение, создаваемое ландшафтами, сколько красота самого пейзажа интересует поэта. Он подчеркивает в природе живописность, праздничность, яркость и разнообразие красок.
Отсюда преобладание зрительных эпитетов, метафор и сравнений: «На цветах роса изумрудная», «Небо ясное голубым шатром пораскинулось» («Весна в степи»), «Белый снег сверкает синим огоньком» («Зимняя ночь в деревне»), «Помню я вечер весенний, розовый блеск облаков» («Три встречи»), «Над полями вечерняя зорька горит, алой краскою рожь покрывает; зарумянившись, лес над рекою стоит» и т. д.
Стремление к объективному описанию определило и принцип композиционного строения пейзажных стихотворений: сочетание картин в пространственной или временной последовательности или же сопоставление природы и человеческой жизни.
Таким образом, поэзия Никитина находит свою истинную сферу. Поэт становится самобытным художником, он освобождается от консервативных и религиозных настроений; гражданские мотивы, мотивы социального протеста становятся преобладающими в его творчестве. Зреет и крепнет его поэтическое мастерство.
Идейный и художественный рост Никитина выразился не только в разработке стихотворной новеллы на темы народной жизни, но и в создании социально-бытовой поэмы на современную тему. Для развития и укрепления демократической поэзии, для утверждения некрасовского направления это было явлением принципиально важным.
Поэзия «чистого искусства» имела дело с замкнутой областью лирических переживаний и созерцаний поэта. Уход от реальной действительности мешал созданию подлинного эпоса. На этой почве поэма с современной тематикой развиваться не могла. И вполне закономерно, что именно в демократической поэзии 50-х и 60-х годов, и в особенности в поэзии Никитина и Некрасова, этот жанр обрел новую и содержательную жизнь.
Об этом неопровержимо свидетельствует социально-бытовая поэма «Кулак» (1854—1857). Проблематика ее определялась теми философскими предпосылками, которые лежали в основе произведения. Напомним, что в раннем творчестве Никитина фигурировала некая общая категория, которую можно было бы назвать миропорядком. Можно было этим миропорядком возмущаться, видя его несовершенства и контрасты, можно было, подавляя свой протест, искать успокоения в идее божественного предопределения. Теперь же вместо абстрактной и универсальной категории миропорядка поэт выдвигает конкретное понятие социальной среды, общественных условий, которые окружают личность, формируют ее и либо благоприятствуют раскрытию заложенных в ней добрых и светлых начал, либо нравственно калечат и губят ее.