Во второй рецензии — на сборник стихотворений Никитина, изданный в 1859 году, — Добролюбов, напомнив об отзыве Чернышевского, замечает: «Из стихотворений прежнего издания около половины выкинуто в новом. Просматривая эти выкинутые пьесы, мы заметили, что автор руководился при этом соображениями очень основательными».[16]
Нисколько не скрывая слабых сторон поэзии Никитина и подчеркивая, что и в издании 1859 года имеются эпигонские стихи, Добролюбов тем не менее возлагает серьезные надежды на Никитина. Сборник 1859 года, по мнению Добролюбова, свидетельствует о том, что страдания нищеты, сознание обид и несправедливостей сильно были прочувствованы самим поэтом и стали близки его душе. Далее Добролюбов указывает: «На изображениях картин этой жизни, этих впечатлений и уроков житейского опыта может развернуться талант г. Никитина».[17]
Добролюбов призывает поэта проникнуться последовательным революционным мировоззрением: «Нужно выработать в душе твердое убеждение в необходимости и возможности полного исхода из настоящего порядка этой жизни для того, чтобы получить силу изображать ее поэтическим образом».[18]
Разумеется, Добролюбов мог обратиться с этими многозначительными словами к Никитину только потому, что в творчестве поэта он видел черты, близкие и родственные революционной демократии.
Не следует думать, что эволюция Никитина шла только по восходящей прямой. Были у Никитина и на последнем этапе либеральные предрассудки, были мотивы смирения, были и полиги. ческие иллюзии и заблуждения.
Все писавшие о Никитине останавливали внимание на том, как отнесся поэт к реформе 1861 года. Вопрос об отмене крепостного права самым живым и непосредственным образом волновал поэта. Никитин, отлично знавший положение крепостного крестьянства, всем сердцем желал уничтожения рабской неволи. Но в его отношении к реформе сказалась известная двойственность, которая отличала взгляды поэта от позиции революционных демократов. Чернышевский с самого начала подчеркивал грабительский характер реформы, осуществленной руками крепостников и в угоду крепостникам. Но Никитину не были свойственны в оценке реформы твердость и определенность революционных демократов. Вскоре после провозглашения манифеста в марте 1861 года Никитин говорил, что его огорчило то равнодушие, с которым городское население встретило манифест, что освобождение крестьян будет лучшею страницей в истории царствования Александра II (стр. 293).
Никитин не мог не заметить того, что крестьянство не удовлетворено пресловутой реформой и что социальных противоречий она не разрешила, но революционных выводов отсюда он все же не делал. Таким образом, творчество Никитина даже в этот период не освободилось до конца от мотивов социального бессилия, которые были свойственны ему раньше.
Но Никитин не был поэтом смирения, как это пыталось доказать буржуазное литературоведение. В таких стихотворениях последних лет, как «Хозяин», в образе «прикованного сокола» Никитину удалось выразить муку и гнев порабощенного народа. Вера в силы народа, разоблачение темных сил, стоящих на пути его развития, — вот что воодушевляло Никитина. В этом смысле характерно его последнее крупное поэтическое произведение — поэма «Тарас».
Поэма «Тарас» окончательно сложилась в 1860 году. Поставленная в ней проблема сильного и цельного характера, его борьбы с враждебными жизненными обстоятельствами занимала Никитина издавна.
Любопытно, что Нордштейн советовал поэту разрешить эту тему в духе назидательных повествований славянофильского толка. Но такое направление мысли было чуждо Никитину.
А. С. Суворин, который, живя в Воронеже, общался с Никитиным, указывает, что поэма задумана была широко: Тарас должен был пробиться сквозь тьму препятствий, побывать во всех углах России, падать и подыматься и выйти все-таки из борьбы победителем. Никитин хотел сделать этот образ олицетворением силы и нравственной красоты народного характера. Трудно сказать, в какой мере достоверно свидетельство Суворина. Но факт таков, что поэма с большой яркостью выразила порыв к широкой и вольной жизни.
Открывается поэма лирическим вступлением на тему о нищете и горе народа. Некрасовские интонации в этом лирическом зачине звучат очень ясно. Поэт восклицает:
Но в народной массе, порабощенной и придавленной, пробуждаются живые, энергичные, ищущие счастья и доли, сильные и цельные люди. Такой натурой обрисован Тарас.