Условия жизни Никитина, богатой «разнообразной горечью», по словам самого поэта, были таковы, что литература представлялась ему единственной возможностью осознать себя человеком, вырваться из мертвящего плена затхлой, мещанской «грязной действительности», обрести высокую нравственную цель. При этом важно подчеркнуть: речь шла вовсе не о том, чтобы найти в литературной работе средства к существованию и тем самым освободиться от «тесной сферы торговой деятельности». Совсем нет — с точки зрения материальной поэзия почти ничего не давала Никитину. Поэт имел в виду духовное освобождение. Именно в этом смысле в литературе юн видел «единственное утешение» и «вторую жизнь». Отсюда необыкновенно высокое представление о роли и назначении поэта, отсюда же и та предельная искренность и непосредственность, которая так характерна для поэтического творчества Никитина.
Иван Саввич Никитин родился 21 сентября 1824 года в Воронеже, в семье торговца. Детство и ранняя юность поэта прошли в обстановке сравнительного материального достатка. Отец поэта Савва Евтихиевич был видным человеком в городе. Он владел свечным заводом, лавкой и вел довольно крупную торговлю.
В жизни Никитина отец его сыграл роковую роль. Он был человеком суровым и деспотическим. В судьбе Никитина по-своему повторилась печальная участь Кольцова, жизнь которого тоже отравлена была диким самодурством отца. Обоим воронежским поэтам нелегко далось стремление порвать с мещанским миром и приобщиться к культуре.
Нам очень мало известно о ранних годах жизни поэта. В заметке о нем близкий знакомый поэта А. П. Нордштейн писал: «Ни братьев, ни сестер у Никитина не было; он рос один. Эта разобщенность с очень ранних лет приучила его к одиночеству, к размышлению; она же заставила его довольствоваться сначала фантастическим, сказочным миром, а впоследствии обратила к книгам, к чтению».[4]
Учился Никитин сперва в приходском и уездном духовных училищах, а затем в духовной семинарии. В «Дневнике семинариста» Никитин нарисовал достаточно колоритную картину семинарских «нравов. Богословская схоластика, отсутствие в преподавании живой связи с действительностью, с теми напряженными социально-философскимн и эстетическими исканиями, которые были так характерны для России 30—40-х годов, невежество педагогов, жестокая палочная дисциплина — таково было положение вещей в семинарии.
Воспоминания об «отвратительной обстановке детских лет» преследовали Никитина всю жизнь. Однако ни «дикий образ воспитания», ни отупляющая атмосфера, царившая в этих учебных заведениях, не смогли заглушить богатых интеллектуальных задатков Никитина, его пытливого ума и поэтического дара. В борьбе с духом семинарии, в результате самостоятельного знакомства с лучшими творениями русской литературы, в частности с произведениями Белинского, формировалось мировоззрение Никитина.
Признавая, что воронежская семинария в то время, когда там обучался Никитин, не могла похвалиться хорошим составом преподавателей, биограф поэта М. Ф. Де-Пуле, однако, добавляет, что она «еще была полна воспоминаниями о Сребрянском; Кольцов, умерший в 1842 году, был еще живым напоминанием о преждевременно погибшем юноше, возбуждавшем восторг в семинарской молодежи; огненные статьи Белинского, так близкого к Кольцову, читались с жаром и чуть не заучивались наизусть».[5]
Здесь Никитин впервые познакомился со стихами Пушкина. Сильное впечатление произвело на него стихотворение Кольцова «Лес». В это время он и сам начал писать стихи.
Окончить семинарию Никитину не удалось: торговые дела отца все больше н больше приходили в упадок. Савва Евтихиевич стал пить. Вскоре умерла мать поэта. Никитин стал пропускать занятия м в конце концов был уволен по «малоуспешности» и «по причине нехождения в класс». Юноша вынужден был торговать в лавке, а потом и на площади — с лотка. В 1844 году отец поэта продал свечной завод и приобрел постоялый двор. Никитин превратился в содержателя постоялого двора — «дворника». Современники поэта рассказывают, что в это время Никитин и по наружности преобразился в «дворника»: волосы подрезал в кружок, сапоги надел с голенищами до колен, летом носил простую чуйку, а зимою нагольный тулуп.
Но и в этот горестный период своей жизни Никитин не переставал заниматься поэтическим творчеством. Позднее он рассказал, какой ценой давались ему первые шаги на литературном поприще и с какой энергией и настойчивостью он боролся с препятствиями на пути к овладению культурой: «Продавая извозчикам овес и сено, я обдумывал прочитанные мною и поразившие меня строки, обдумывал их в грязной избе, нередко под крик и песни разгулявшихся мужиков. Сердце мое обливалось кровью от грязных сцен, но с помощию доброй воли я не развратил своей души. Найдя свободную минуту, я уходил в какой-нибудь отдаленный уголок моего дома. Там я знакомился с тем, что составляет гордость человечества, там я слагал скромный стих, просившийся у меня из сердца. Все написанное я скрывал, как преступление, от всякого постороннего лица и с рассветом сжигал строки, над которыми я плакал во время бессонной ночи. С летами любовь к поэзии росла в моей груди, но вместе с нею росло и сомнение: есть ли во мне хотя искра дарования?..» (стр. 302).
5
М. Ф. Де-Пуле. Иван Саввич Никитин. — И. С. Никитин. Соч., т. 1. Воронеж, 1869, стр. 10. (В дальнейшем ссылки на этот биографический очерк даются сокращенно: Де-Пуле). М. Сребрянский — друг и учитель А. В. Кольцова, поэт.