Дирижабль неизвестного направления
Всю ночь шел дождь. У входа в мокрый лес
На сорванных петлях калитка билась.
Темнея и кружась, река небес
Неслась на юг. Уж месяц буря длилась.
Был на реку похож шоссейный путь.
Шумел плакат над мокрым павильоном.
Прохожий низко голову на грудь
Склонял в аллее, все еще зеленой.
Там над высоким молом белый пар
Взлетал, клубясь, и падал в океане,
Где над скалой на башне черный шар
Предупреждал суда об урагане.
Над падалью, крича, носились галки,
Борясь с погодой предвещали зиму.
Волна с разбега от прибрежной гальки
Влетала пылью в окна магазинов.
Все было заперто, скамейки пустовали,
Пронзительно газетчик возглашал.
На холоде высоко трубы врали
И дальний выстрел горы оглашал.
Все было сном. Рассвет не далеко.
Пей, милый друг, и разобьем бокалы
Мы заведем прекрасный грамофон
будем вместе вторить как попало.
Мы поняли, мы победили зло,
Мы все исполнили, что в холоде сверкало,
Мы все отринули, нас снегом замело,
Пей верный друг и разобьем бокалы.
России нет! Не плачь, не плачь, мой друг,
Когда на елке потухают свечи,
Приходит сон, погасли свечи вдруг
Над елкой мрак, над елкой звезды, вечность.
Всю ночь солдаты пели до рассвета.
Им стало холодно, они молчат понуро.
Все выпито, они дождались света,
День в вечном ветре возникает хмуро
Не тратить сил! Там глубоко во сне,
Таинственная родина светает.
Без нас зима. Года, как белый снег.
Растут, растут сугробы чтоб растаять.
И только ты один расскажешь младшим
О том, как пели, плача, до рассвета,
И только ты споешь про жалость к падшим,
Про вечную любовь и без ответа.
В последний раз священник на горе
Служил обедню. Утро восходило.
В соседнем небольшом монастыре
Душа больная в вечность уходила.
Борт парохода был высок, суров.
Кто там смотрел, в шинель засунув руки?
Как медленно краснел ночной восток!
Кто думать мог, что столько лет разлуки…
Кто знал тогда… Не то ли умереть?
Старик спокойно возносил причастье…
Что ж, будем верить, плакать и гореть,
Но никогда не говорить о счастьи.
В серый день у железной дороги
Низкорослые ветви висят.
Души мертвых стоят на пороге,
Время медленно падает в сад.
Где-то слышен на низкой плотине
Шум минут разлетевшихся в прах
Солнце низко купается в тине,
Жизнь деревьев грустит на горах.
Осень. В белом сиянии неба
Все молчит, все устало, все ждет.
Только птица вздыхает без дела
В синих ветках с туманных высот.
Шум воды голоса заглушает,
Наклоняется берег к воде.
Замирает душа, отдыхает,
Забывает сама о себе.
Здесь привольнее думать уроду
Здесь не видят, в мученьях, его.
Возвращается сердце в природу
И не хочет судить никого.
Про девушку которую мы любим,
Но все ж не в силах слабую спасти,
Про ангела которого мы губим,
Но от себя не в силах отпустить.
За этот мир который мы жалеем,
Которому не в силах мы помочь,
За всех кому на свете веселее,
За всех которым на земле невмочь.
О тех кому темно и одиноко,
За их давно растаявшие сны.
О небесах спокойно и жестоко
Сияющих предчувствием весны.
Над нами ночь. Прощай заря востока!
Нас музыка, как грозная вода
Несет, ввергая на порогах рока
В подводный мир Гекаты навсегда.
В лесу был шум спадающих одежд
Священная душа в больной воде
Вся обнаженная в росе купалась осень
Вся отраженная смежала тихо очи
В лесу был шум немыслимый в воде
Душа была в лазури и нигде.