2. Когда же ум просвещен хотя бы немного, тогда он не слишком нуждается в материале чувственных слов для созерцания, ибо сами естества тварей и различные промыслительные <действия Божии>[1313] по отношению к ним могут <для ума> заменить написанные <слова>.[1314] Часто выходит он за пределы этих видимых естеств и в сокровенные сущности проникает мыслью.[1315] Бывает, что даже выше этого восходит он и приобретает силу размышлять[1316] о досточтимом Творце: благодаря милосердию, <истекающему> из Источника жизни,[1317] приближается он внезапно к движениям ума, проникает в божественное Святое Святых, насколько это позволено тварям, <и получает> некое таинственное прозрение относительно их, а также истинное знание достославного и великого естества <Божия>[1318] и истинное ощущение того, чего не дерзают касаться написанные слова.[1319] Бывает, что по причине таинственности их непозволительно дерзать на то, чтобы записывать их.[1320] И бывает, что, поскольку они даже не записаны, то и говорить о них нельзя.
Беседа 37
1. Постоянные выговоры <со стороны> совести есть признак смирения. Отсутствие их в каком бы то ни было действии есть <признак> ожесточения сердца: это указание на то, что человек привык оправдывать себя, обвиняя вместо <себя> своего ближнего, или — хуже того — сам премудрый Промысл Божий. Человек не может выйти из границ смирения, если он сначала не увидит себя невиновным, обвинив вместо <себя> события и случаи, которые были промыслительно <уготованы> для него Богом.
2. Ибо когда, строго следуя <голосу> совести, увидит он себя виновным в происшедшем, тогда узнает он, что состояние его есть глубокая степень смирения. Это явно из того, что он мирен и спокоен в неожиданностях, ибо остается он невозмутимым. Вот тот покой смирения, который есть плод зрелости.[1323] Кто вошел в это <состояние>, у того во всяком искушении покой будет больше, чем смущение.
3. Но пока не обрел человек истинного знания,[1324] не может он видеть в жезле Божием, причиняющем боль, нечто благое, и не перестает он жаловаться на промышление Божие о нем, <проявляющееся> по–разному в том, что различным образом промыслительно <уготовано> для него премудростью Божией под видом неприятностей. Бывает, что ближний внезапно встречает <человека> резким словом о чем–то неприятном; или что–либо из того, чем обладал человек, оказывается повреждено, и от этого раздражается он и досадует; или болезнь какая–либо приключится с ним, или недомогание, или что–нибудь другое, <связанное> с телом; бывает, опять же, что демоны одолевают человека; бывает, что лишается он собственности своей.[1325] <Человек> немощный не видит перст <Божий>, действующий через эти обстоятельства, но негодует,[1326] досадует и огорчается внешними событиями. О несмысленное дитя! Зачем обвиняешь ты человека, или демона, или события, которые происходят рядом <с тобой>?[1327] Лучше взгляни на внутренние, более отдаленные и сокровенные причины этих <событий>.[1328] Перестань возмущаться действиями Божиими через людей, которые приводят их в исполнение, а также внешней стороной[1329] событий; и обретешь ты в них познание истины, смирение и другие блага.