Скажу ли я, как Сципион, любивший Леллия и любимый им в равную меру[927], не только наслаждался общением с ним, но и не предпринимал ничего, прежде чем не посовещается с ним и не получит от него совета, что должно делать. Благодаря этому, я полагаю, завистливые клеветники распустили молву, что именно Леллий — автор, Сципион же <244d> — всего лишь актер. То же могут болтать и о нас, и я не только не возмущен этим, но и полон радости. Ибо познать благо другого, как учил Зенон, есть признак большей добродетели, чем знание того, <245a> что ты должен делать сам; так он изменил сказанное Гесиодом, ибо сказал: "Тот наилучший меж всеми, кто доброму верит совету"[928], вместо: "...кто обо всяком думает сам"[929]; это изменение меня не радует. Ибо я убежден, что более истинно сказанное Гесиодом, а лучше обоих был Пифагор, автор поговорки "У друзей все общее"[930]. <245b> Под всем он не подразумевал лишь деньги и имущество, но и ум, и общение умов [φρονησεως κοινωνίαν], так что сколько бы ты ни советовал, ничуть не меньше я слушаюсь; и во всех тех случаях, когда я был актером, ты естественным образом имел равную часть. Честь совершённого может показаться принадлежащей одному из нас, в действительности же она принадлежит обоим, так что завистнику нечего вытаскивать из этих сплетен.
Однако вернемся к Африкану и Леллию. Когда Карфаген был разрушен[931] и Ливия стала рабыней Рима, <245c> то Африкан послал Леллия, чтобы он доставил благие вести в отечество. Загрустил Сципион, разлучившись с другом, однако он не думал, что его грусть безутешна. Леллий, вероятно, тоже скорбел, отправляясь один, но не делал из этого невыносимого несчастья. Путешествовал и Катон, оставив дома близких друзей, и Пифагор, и Платон, и Демокрит, но они не брали друзей в дорогу, но оставляли дома многих из тех, кого любили <245d> более других. И Перикл также командовал войсками на Самосе, не взяв с собою Анаксагора, и эвбейцев он покорил по его совету, ибо был им воспитан, тело же Анаксагора отнюдь не повлеклось на эту войну, хотя и было необходимой составляющей <246a> кампании. Говорят, что против воли был отделен Перикл афинянами от общения с учителем. Но человек благоразумный, а таковым Перикл и был, спокойно и мужественно сносил глупость своих сограждан. Он подчинился отечеству, как матери, однако не по справедливости оно вознегодовало на его дружбу, и он, возможно, рассуждал следующим образом (последующее восприми как слова самого Перикла)[932]:
929
См.: Гесиод.
930
Диоген Лаэртский, 8. 10 (пер. М. Гаспарова); Пифагор убеждал своих учеников управлять имуществом сообща.
932
Кобет отвергает эту фразу, как вставку; однако, возможно, Юлиан подражает Платону. Ср.: