Что же касается второго оскорбления, которое она ему нанесла, наложив ему повязку, то это — чистейшая клевета. Ибо, перевязывая ему лоб, она вовсе не собиралась усилить его страдания или лишить его возможности исцелиться. И нужно ли лучшее свидетельство, чем самого Купидона? Он счел перевязку полезной, ибо знал, что был зачинщиком и что оскорбление исходило от него; он согласился принять эту милость. Но он не знал, что эта повязка обладает такой силой. А когда узнал, разве теперь это может ему повредить? Повязка с него никогда не будет снята, следовательно, незачем возвращать ему глаза. А если глаза не будут ему возвращены, то чем помешает повязка?
"Каким неблагодарным ты выказываешь себя, сын Венеры, когда клевещешь на мое доброе желание помочь тебе и истолковываешь дурно то, что я сделала для твоего блага"[80].
Дабы усугубить случившееся, говорят, что это произошло в месте, охраняемом правом убежища. Но ведь именно в этом месте Амур и совершил свое нападение. Алтари и храмы существуют не для того, чтобы злым там было дозволено убивать добрых, а, напротив, дабы спасать обездоленных от ярости народа или гнева какого-либо владыки. Но разве тот, кто посягает на право убежища, не должен сам потерять блага, предоставляемые этим правом? Если бы Амуру дозволили, как он намеревался, ранить эту даму, то, думается мне, он не захотел бы, чтобы это ему вменили бы в вину. Подобным образом и следует, что он должен и сам находить хорошее в благе другого.
Богиня Безумие запретила мне выставлять ее перед вами несчастной, умолять вас простить ее, если она виновата; запретила мне проливать слезы, обнимать ваши колени, заклинать вас ее прекрасными глазами, которые вы, бывая у нее, находили нередко приятными; приводить сюда ее родных, детей, друзей, чтобы пробудить у вас к ней сострадание. Она требует у вас только то, в чем вы не можете ей отказать: пусть скажут, что Амур стал слепым по собственной вине.
Второй пункт, которого коснулся Аполлон, состоит в том, что впредь он хочет положить запрет Безумию и на сто шагов приближаться к Амуру. Он основывает свои доводы на том, что если Амур, пользуясь у людей почетом и славой, приносит им столько добра и радости, то при вмешательстве Безумия все пойдет противоположным образом. Я же собираюсь доказать, что богиня Безумие ни в чем не уступает Амуру и Амур без нее был бы ничем и не смог бы царствовать без ее помощи. И раз уж Амур начал с того, что подтверждал свое величие древностью своего рода, то и я поступлю подобным же образом. Я попрошу вас вспомнить, что, как только человек был отправлен на землю, он начал свою жизнь с помощью Безумия и потомкам людей это настолько пришлось по вкусу, что с тех пор ни одна дама в мире не пользовалась столь большим успехом.
Правда, сперва люди не совершали крайне безумных поступков; к тому же у них еще не было перед глазами никаких примеров. Власть безумия проявлялась в том, что люди носились друг за другом, влезали на деревья, чтобы поглядеть, что делается вдали, кувыркались на траве, осенью съедали все плоды сразу, так что зимой им нечего было есть. Безумие со временем мало-помалу возрастало. Самые находчивые из людей либо для того, чтобы оградить от волков и других хищных животных овец своих соседей и сотоварищей, либо чтобы защищать своих близких от обиды, либо просто потому, что они чувствовали себя более сильными или находили себя более красивыми, стали провозглашать себя королями и возлагать на себя венки из дубовых листьев[81]. И возрастало тщеславие[82], но не у королей, в те времена мирно пасших своих баранов, быков, свиней и ослиц, а у следовавших за королями дурных бездельников, живущих отдельной от народа жизнью. Они потребовали себе мяса понежней, одежду пороскошней. Если другие пользовались латунью, они нашли более драгоценный металл, коим является золото. Когда же золото получило распространение, его стали украшать жемчугами, рубинами, алмазами и всевозможными драгоценными камнями. И вот где проявилось величайшее безумие: если для простых людей был установлен один закон, то высокие особы придумали для себя другие законы. Они стали считать дозволенным для себя то, в чем отказывали другим. Богиня Безумие впервые внушила кому-то мысль заставить других трепетать перед собой, она же заставила всех других повиноваться. Она изобрела все отличия, великолепие, пышность, которые тому воспоследовали, И все же: кого из людей почитают больше всех, как не того, кто повелевает другими? Ты сам, Юпитер, называешь их пастырями Народов
81
82