Язык инвективы вполне характерен для Саллюстия и тщательно отделан. Архаичность и другие особенности языка, которыми отличаются его монографии, вышедшие в свет уже после смерти Цезаря, наблюдаются уже в инвективе и в письмах к Цезарю, что говорит в пользу их подлинности.
В Ватиканской рукописи 3864, содержащей фрагменты из «Истории» Саллюстия, имеются два его письма к Цезарю о государственных делах (Epistulae ad Caesarem senem de re publica); обозначение «senem», введенное грамматиками, очевидно, должно указывать на то, что их адресат — диктатор Гай Юлий Цезарь, а не Октавиан. В первом по времени написания письме (оно обозначено в рукописи как второе) говорится о завершенном покорении галльских племен (XII, 5), что позволяет датировать письмо 50 г.; но слова Саллюстия: «Я решил напомнить тебе, занятому походами, сражениями, победами, делами командования, о положении в Городе» (II, 2) — могут указывать и на то, что письмо написано еще во время пребывания Цезаря в Галлии;[854] высказывание автора о Домиции (IX, 2 — «ноги беглеца») может свидетельствовать о том, что письмо написано после капитуляции Корфиния, т. е. в начале 49 г. Более позднее письмо, обозначенное в рукописи как первое, относят к 46 г., когда победивший Цезарь приступал к упорядочению государственных дел, или к осени 48 г., после победы Цезаря под Фарсалом и гибели Помпея в Египте[855].
Письма к Цезарю по своей литературной форме представляют собой увещевательные послания (symbuleutika, suasoria), известные в греческой литературе со времен Платона (письма VII и VIII) и Исократа (К Никоклу), в римской — со времени Цицерона (К брату Квинту, I, 1 и 2). В письмах Саллюстия выражены преклонение перед Цезарем и вера в него. В обоих письмах автор осуждает жестокости времен гражданской войны между Марием и Суллой и последней гражданской войны. Более позднее письмо содержит обширную программу действий; автор его настолько смел, что предлагает ее самому Цезарю. Он верит в то, что только Цезарь может восстановить в государстве порядок после всех потрясений, сопряженных с гражданской войной и упадком нравов, обуздать своеволие знати, отнять у денег и богатств их значение, возвратить свободу римскому народу, улучшить его нравы, ввести тайное голосование при избрании магистратов и в суде, увеличить число сенаторов.
Вопрос о причинах упадка нравов в Римском государстве, по мнению римских историков, начавшегося в конце III в. до н. э., но особенно заметного по окончании третьей Пунической войны (146 г.) и связанного с притоком в Италию захваченных богатств и рабов, — один из главных для Саллюстия в его дальнейшем творчестве и поднят им уже в его письмах к Цезарю. Он говорит об упадке нравов римского народа, согнанного со своих земель и обреченного на праздность и бедность[856]. В более позднем письме Саллюстий указывает на роскошь и алчность, царящие в римском обществе, на развращенность юношества, на вред от раздач народу денег и зерна[857]. К этой же теме он возвращается в своих монографиях. Так, в сочинении «О заговоре Катилины» он прямо говорит о пагубных последствиях завоевания Карфагена, которое, доставив Риму богатства, породило жажду денег и власти[858], в таком же духе он высказывается и в «Югуртинской войне»[859].
Вопросу об упадке нравов в римском обществе посвящена обширная литература, рассматривающая разные связанные с ним проблемы[860].
Как политик Саллюстий — сторонник могущества Римской державы, и римское государственное устройство представляется ему подходящим, чтобы сохранить это могущество, если только Рим не скатится к олигархии, тирании и разврату. Он непримиримый противник государства «немногих» (сенатская олигархия, pauci) и готов принять власть одного человека. Цезарь как раз и представляется ему подходящим деятелем, способным восстановить добрые нравы и преодолеть внутренние раздоры в государстве.
860
См.: