Третий исторический труд Саллюстия — «История», — по-видимому, был им задуман как продолжение исторического сочинения Луция Корнелия Сисенны (119—67 гг.), не дошедшего до нас. «История» состояла из пяти книг и описывала период с 78 по 67 г., т. е. от смерти Суллы и до возвышения Гнея Помпея. Она не была закончена вследствие смерти автора и дошла до нас лишь в виде фрагментов. В течение указанного времени произошли следующие события: война против Квинта Сертория (80—72 гг.); восстание рабов под предводительством Спартака (73—71 гг.); война со средиземноморскими пиратами (78—67 гг.); началась третья война с Митридатом VI Евпатором, во время которой особенно выдвинулся Помпей.
Сопутствующая тема всех сочинений Саллюстия — разоблачение развращенности сенатской олигархии; он изображает ее по-разному, начиная с насмешек и кончая сарказмом. Постоянная мишень для его нападок (в письмах к Цезарю и в «Истории») — Помпей; приводимое Саллюстием письмо Помпея к сенату, посланное им из Испании, полно бахвальства и угроз.
Одной из особенностей изложения у Саллюстия являются экскурсы, или дигрессии, когда последовательность повествования прерывается и сообщаются дополнительные сведения, расширяющие тему и помогающие понять произведение в целом. Так, в первой монографии после характеристики Катилины (гл. 5) следует большой экскурс (5, 9—13, 5), в котором рассказывается о возникновении римской гражданской общины и восхваляются ее древние добрые нравы; следующий экскурс (гл. 17—19) посвящен так называемому первому заговору Катилины (65 г.); в гл. 25 дается портрет Семпронии; в гл. 36, 4—39, 4 описывается внутреннее положение в государстве и брожение среди городского плебса, после того как Катилина и Манлий были объявлены врагами государства; в последнем экскурсе (гл. 53, 2—54) речь идет о подвигах римского народа и сравниваются «натура и душевный склад» Цезаря и Катона.
Подобные экскурсы встречаются и в «Югуртинской войне»: в гл. 17—19 говорится о географии Африки и населяющих ее народностях; в гл. 42 после рассказа о волнениях в Риме (гл. 41) сообщается о движении Гракхов и подавлении его; в связи с характеристикой местных географических условий (гл. 78) описывается подвиг братьев-карфагенян (гл. 79); экскурс в гл. 95, 2—4 содержит характеристику Суллы.
Включенные в монографии и в «Историю» речи и письма различных деятелей сочинены самим Саллюстием, за исключением писем, текст которых является копией документа (exemplum); в других случаях сам автор говорит о речи или письме: «…приблизительно такого содержания» (huiuscemodi). 5 декабря 63 г., когда пятерым участникам заговора Катилины был вынесен смертный приговор, речи в сенате произнесли Цезарь (гл. 51) и Катон (гл. 52), высказавшие противоположные предложения. Дважды приводится текст обращения Катилины к своим приверженцам: в Риме, когда он готовил выступление (гл. 20), и под Писторией, перед решительным сражением (гл. 50). Кроме того, в монографии приводятся письмо Катилины к Лутацию Катулу (гл. 35) и письмо Лентула Суры к Катилине (гл. 44, 5); последнее явно уличает заговорщиков в том, что они готовили переворот. Приводимый Саллюстием текст письма значительно отличается от текста, сообщаемого Цицероном[877]. Письмо Гая Манлия к Марцию Рексу (гл. 33) сочинено Саллюстием или в лучшем случае является пересказом.
В «Югуртинской войне» тоже немало речей и писем: письмо Сципиона Эмилиана к царю Миципсе (гл. 9, 2), речь Миципсы перед смертью (гл. 10), речь (гл. 14) и письмо Адгербала (гл. 24), речь плебейского трибуна Гая Меммия (гл. 31), речь Мария (гл. 85), речь Суллы перед царем Бокхом (гл. 102, 5), наконец, речь самого Бокха. Во всех этих случаях автор только пересказывает содержание речей. Общие проблемы, которые стояли перед Римским государством, затрагиваются лишь в речи Меммия, который, упомянув о сецессии плебеев и движении Гракхов, резко выступает против произвола и коррупции нобилитета; остальные речи имеют непосредственное отношение лишь к конкретной ситуации.
Саллюстий — историк-моралист. Он усматривает подоплеку политических событий в прогрессирующем упадке нравов граждан, в безудержной жажде наживы и в стремлении к роскоши, охвативших верхушку римского общества. Его интересуют не столько сами исторические факты, сколько люди с их доблестями (virtutes) и пороками: алчностью (avaritia), жаждой власти и проч. Он допускает неточности и даже ошибки в датировке событий, но описывает характеры и дает яркие портреты людей: Катилины[878], Семпронии[879], Цетега[880], Югурты[881]. Его внимание привлекают перемены в настроении народных масс в Риме, вызванные сначала объявлением чрезвычайного положения в связи с угрозой со стороны Катилины[882], а затем известием о раскрытии заговора;[883] раздражение народа против плебейского трибуна, избавившего Югурту от необходимости давать показания на сходке в Риме;[884] радость простого люда после избрания Мария в консулы[885]. Он рассказывает о тревоге Югурты после того, как был раскрыт направленный против него заговор;[886] о сомнениях и колебаниях царя Бокха, решавшего, кого кому ему выдать — Югурту ли римлянам или же Суллу Югурте[887].