ЛИРА БАЙРОНА{4}
Что ж ты замолк в пустынях мира,
Творящий дух, великий человек?..
Увы! о Геллеспонтский брег[102]
Разбилась Байронова лира!
И струны полные пожрались темной бездной,
И дивными играет океан;
Последний звук ее взгремел в пучине звездной,
Как в храме мудрого торжественный тимпан[103]!
Увы, земля! Оплачь свое светило!
Кто ж дерзостный, властительный певец
Восхитит Байрона и звуки, и венец
И прогремит его разбитой лирой?
Как может он бессильными руками
Исчерпать бездну темных сод
И овладеть заветными струнами
На дне твоем, священный Геллеспонт?
Кто дерзкий юноша с безумною мечтою
Дерзнет лазурные пучины облетать
И звуки Байрона с волшебною игрою
В младую грудь отважно заковать?
Никто!.. Но есть еще мгновенья…
Когда вскипит свободный океан,
Тогда, тогда в минуты треволненья,
Как по морю бушует ураган.
Чудесные, из бездны выплывают
И, натянувшися на скачущих волнах,
При грохоте валов, при буре и громах
Опять по-прежаему играют…
Или когда от дальнего востока
Господен гнев — взойдет гроза;
И волны бурные гремящего потока
Зальют святые небеса,
Когда орел неистово играет,
Когда земля, как грешница, дрожит,
Когда небесный гром гремит
И с облака на облак пробегает, —
В сей грозный час наш дух трепещет и кипит.
О други, там не гром, а Байрон говорит!
ЧАША{5}
Старинная чаша, отцовская чаша,
Широкое дно, расписные края!
Давно ль ты живешь, дорогая моя —
Старинная чаша, отцовская чаша?
О дедов радушных наследственный дар,
Я пью из тебя, старину вспоминая;
Быть может, ты помнишь злодея Мамая
И тяжкое иго жестоких татар…
Ты сохла, ты сохла — и мед искрометной
Во время неволи в тебе не кипел,
И прадед печальный — в цепи долголетной —
Тебя не касался и песен не пел…
Но ты загремела во время Донского,
И пены бугры через край полились,
Как предки, отмщеньем пылая, клялись,
Клялись воевать за защиту родного!
И в ранах свободы воинственный дед
Сидел за тобой с дорогими гостями,
А ты украшала их русский обед
Веселым вином, расписными краями,
И слышала — верно — от предка не раз
О подвигах славных горячий рассказ!
Зачем же ты вновь затряслась, пролилася?
Что ж высохло снова широкое дно?
Зачем позабыла свой мед и вино?
Ах! в сердце России Литва ворвалася!
Ты помнишь убийство в Кремлевских стенах,
Где кровью, святыней ругался нам Лях!..
Не долго! трубою ты вновь загремела,
И предок наполнил тебя до краев!
Вот Минин, Пожарский пошли на врагов
И в русских священная месть закипела!
Ну! пейте ж из чаши заветной, друзья,
И пойте победы, нынь очередь наша!
Раздайся, раздайся, отцовская чаша,
Широкое дно, расписные края!
СТИХИ, ПЕТЫЕ НА ТОРЖЕСТВЕННОМ АКТЕ ИМПЕРАТОРСКОГО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА,
1833 ГОДА ИЮЛЯ 6 ДНЯ{6}
Друзья, друзья! Торжественно течем
На светлый пир родного просвещенья,
И, в трепете высокого волненья,
Мы нашу песнь заветную поем! <…>
Наш меч разбил оковы и татар,
На выси Альп сверкал наш штык граненый,
От вечности никем не пробужденный,
Под нами выл угрюмый Сен-Готар! <…>
Мы и тебе днесь песнь свою поем,
Родимый свет, отчизна дорогая!
Всю нашу жизнь служенью посвящая,
Все, все тебе, Россия, отдаем!
И сердца жар, и силы юных дней
Несем, друзья, на жертвенник Отчизны!
Клянемся мы служить без укоризны,
Всем жертвовать для родины своей!
За нашу Русь готовы мы на смерть;
И мы умрем, ее благословляя.
Как радостно за честь родного края
И действовать, и славно умереть!..
И песнь тебе, прекрасный храм наук,
Где наши дни в беседах притекали;
Где русские дух русский воспитали,
Где весел труд и радостен досуг.
Под сению бессмертного Кремля,
Хранителя отечественной славы,
Лелеются надежды величавы —
Все в дар тебе, родимая земля!
Уже горит, горит заря наук
Желанная над русскою землею;
Она живит небесной теплотою
И нашу грудь, и юный русский дух…
вернуться
102
Геллеспонт — древнегреческое название Дарданелл, пролива, соединяющего Мраморное и Эгейское моря.