Выбрать главу
2
Еще мне памятней те лета, Та радость русския земли, Когда к нам юношу поэта Камены за руку ввели, И он, наш вещий, про Руслана, Про старину заговорил, — В певце поэта-Великана[8] Певец Фелицы обличил! Как дружно вдруг его напевы, Как пышно хлынули рекой[9], Не раз срывая сердце девы, Не раз мутя души покой, Как чар волшебных обаянья! И шум заслуженных похвал, Молву и треск рукоплесканья, Следя свой дальний идеал, Поэт летучий обгонял!.. А рок его подстерегал!..
3
Как часто роскошью пирушки И лучшим гостем на пиру Бывал кудрявый[10], бойкий Пушкин. Не так покал, воспетый им, Отсвечивал звездящей влагой, Как, в заревых своих лучах, Поэт умом сверкал в речах, Окропленных солью и отвагой; Когда ж вскипал страстей огнем, Он, пылкий, был Отелло истый: И живо обличались в нем Приметы Африки огнистой. Но вихорь скоро пролетал, И он опять смирен бывал!.. Палатной жизни с тесной рамой Поэт душою был не в лад И в ней смешное эпиграммой Хлестал и метко и впопад! А между тем на лак паркета Со всей воздушностью поэта И сам с толпою поспешал; Но в блеске пышности и неги Уж в голове его Онегин Как плод под бурей созревал; А рок его подстерегал!..
4
И вот из Северной Пальмиры Он бурей жизни унесен; Непрочность благ узнал и он!.. И зазвенели струны лиры, Под искушенною рукой, Какой-то сладостной тоской. На темя древнего Кавказа Его взвела всё та ж тоска, И дивной прелестью рассказа, В котором будет жить Кавказ, Он упоил, разнежил нас! Старинный блеск жилища хана Затмил он блеском юных дум: Бахчисарайского фонтана Не смолкнет долго, долго шум! Есть беспредельность — улеглася Она, холмов обнявши цепь, Как песнь, как дума развилася Ковыльная, седая степь. Как шелковисты там долины! Какие чудные картины Там путник видит под луной В часы, как белые туманы Лобзают древние курганы, Плывя то морем, то стеной... Вдруг слышишь в тишине ночной, За чащей свежего бурьяна, Трещат огни кругом кургана: Друзья! то старого Цыгана Кочует пестрая семья, — Туда летал душой и я! И часто на степях Кугула Мне пела песни Мариула И нам знакома песнь ея; Цепной медведь, кони, телеги, Вся эта жизнь без уз, без неги Давно вам стала как своя. — Там и воздушная Земфира Как призрак, как мечта гостит; Как сладко Пушкина нам лира Пропела весь цыганей быт! Ах! эту дивную поэму С отсветом жизни кочевой И страстно-пылкую Зарему Чье сердце не слило с собой?! Наш Чайльд Гарольд, любя Тавриду, В волнах зеленых[11] из-за скал Подстерегал нам Нереиду, А рок его подстерегал!..
5
Своей Итаке возвращенный, Наш друг, наш новый Одиссей Сзывает вновь своих друзей На день, свиданью посвященный; И сколько дивных повестей О жизни, о боях страстей Он сдал друзьям с души своей В разгаре дружбы говорливой, Но кто-то, гость не пировой, Был сумрачен в семье игривой И молча помавал главой, Смеясь разгульных дум свободе... На всё враждебно он глядел «И ничего во всей природе Благословить он не хотел!»[12] Таинственный, как час полночи, Он огнедышащие очи (Огонь Мельмонта в них сиял) В поэта с умыслом вперял И что-то в нем подстерегал...
6
Года летели чередою, Телега жизни ходко шла; Но в душу мысль одна легла: Душа просилася к покою... Свой идеал, свою мечту Он раз в Москве заветной встретил И запылал — едва приметил. Как жадно обнял красоту! Дотоль разгулом избалован, Он вмиг окован, очарован, И счастлив, стал, и ликовал... А рок его подстерегал!..
7
И вот, от бурь устепененный, По сделке с жизнью мировой, Поэт, отец и муж почтенный, Он мог бы задремать душой; Его душа не задремала: Бытописания заря Над ним прекрасная играла... И раз, о предках говоря, Его нам муза рассказала, Что он потомок Ганнибала, Слуги царя-богатыря... Так он, все с теми же струнами, Всё вдохновением горя, Всё рос талантом между нами! И в гридне[13] русского царя Явился наших дней Баяном... Но яд уж пьет — одна стрела, Расставшись с гибельным колчаном: Ее таинственно взяла Рука, обвитая туманом. Как многого, за дань похвал, В его полуденные лета, От бытописца и поэта Еще край русский ожидал!!! А рок его подстерегал!..
вернуться

8

Державин, прочтя первые стихи Пушкина, понял будущего поэта и сказал (С. Т. А-ву): «Вот кто заменит Державина».

вернуться

9

Иные начинают каплями... Поэзия Пушкина вдруг хлынула рекой.

вернуться

10

В портрете, в первый раз появившемся при «Кавказском пленнике» Пушкина, он представлен с веселым лицом, с кудрявою головою.

вернуться

11

Это выражение (зеленые волны) самого Пушкина, напоминающее одну из лучших отдельных его пьес — «Нереиду».

вернуться

12

Последние два стиха Пушкина из его пьесы «Демон». Эта прекрасная пьеса написана Пушкиным около того времени, про которое намекаем в 5-й строфе беглого очерка пиитической жизни Пушкина.

вернуться

13

В старинных русских стихотворениях говорится о светлой гридне (о дворе) красного солнышка Русской земли князя Владимира.