8
И подстерег творца «Полтавы»
Сей рок враждебный, рок лукавый!..
Ах! сколько дара, сколько славы
Взяла минута тут одна!
Мы смотрим — всё глазам не веря, —
Ужель народная потеря
Так неизбежна, так верна?!
Ужель ни искренность привета,
Ни светлый взор царя-отца
Не воскресят для нас поэта? —
Теперь не лавры для венца,
Несите кроткую молитву:
Друзья! Он кончил с жизнью битву;
Едва о жизни воздохнув,
Сжал руку дружбы... И, уснув
Каким-то сном отрадно-сладким[14],
Теперь он там, чтоб снова быть:
Былые здесь ему загадки
Там разгадают, может быть!..
9
Могила свежая холмится
Под легкой ледяной корой,
Ночного месяца игрой
Хрусталь холодный серебрится,
И строй воздушный бардов мчится,
Теней и звуков высь полна...
Но что там ярче, чем луна,
Вершину холма осветило?
То песнь поэта!.. То она
Горит над раннею могилой!
Не плачь, растерзанный отец!
Он лишь сменил существованье:
Не умирая, как преданье
Живут поэты для сердец! —
Как ни свята тоски причина,
Не сетуй за такого сына
Он для России не умрет!
Теперь уж рок, из вероломства,
Пяты Ахилла не стрежет:
В защитной области потомства
Поэт бессмертен — и живет!
ПОГОНЯ
— Кони, кони вороные!
Вы не выдайте меня:
Настигают засадные
Мои вороги лихие,
Вся разбойничья семья!..
Отслужу вам, кони, я...
Налетает, осыпает
От погони грозной пыль;
Бердыш блещет, нож сверкает:
Кто ж на выручку?.. Не вы ль?
Кони, кони вороные,
Дети воли и степей,
Боевые, огневые,
Вы не ведали цепей,
Ни удушья в темном стойле:
На шелку моих лугов,
На росе, на вольном пойле
Я вскормил вас, скакунов,
Не натужил, не неволил,
Я лелеял вас и холил,
Борзых, статных летунов,
Так не выдайте же друга!
Солнце низко, гаснет день,
А за мной визжит кистень...
Малой! Что? Верна ль подпруга?
Не солгут ли повода?
Ну, По всем!.. Кипит беда!..
— Повода из шамаханских;
За подпругу ты не бось:
Оси — кряж дубов казанских...
Но боюсь, обманет ось!
— Не робей, мой добрый парень!
Только б голову спасти,
Будешь волен и в чести,
Будешь из моих поварень
Есть и пить со мной одно...
Степь туманит; холодно!
Коням будет повольнее...
Но погоня все слышнее;
Чу, как шаркают ножи,
Шелестит кинжал злодея!..
Не натягивай возжи
Золоченой рукавицей:
Мчись впрямик, как видит глаз,
Белоярою пшеницей
Раскормлю я, кони, вас,
И употчую сытою,
И попоной золотою
Изукрашу напоказ.
Я пахучим, мягким сеном
Обложу вас по колено...
Но пробил, знать, смертный час!
На версте злой ворон каркнул,
Свист и топот все громчей,
Уж над самым ухом гаркнул
И спустил кистень злодей:
«Стой!..» Но яркие зарницы
Синий воздух золотят,
Лик Небесныя Царицы
В них блеснул»... Кони летят
Без надсады, без усилья,
По долам, по скату гор,
Будто кто им придал крылья...
Ось в огне!.. Но уж во двор,
От разбойничьей погони
Мчат упаренные кони!..
Вот и дворни яркий крик!
И жених в дверях светлицы.
Что ж он видит? — У девицы
Взмыт слезами юный лик...
Пред иконою Царицы
Дева, в грусти и в слезах,
В сердце чуя вещий страх,
Изливалась вся в молитвы...
— Так спасенье не в конях?..
Из разбойничьей ловитвы,
Вижу, кем я унесен;
Вижу, Кто был обороной!..
И, повергшись пред иконой,
Весь в слезах излился он.
«ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЖИТЬ ЛЕГКО...»
Если хочешь жить легко
И быть к небу близко,
Держи сердце высоко,
А голову низко.
ИНАЯ ЖИЗНЬ
Как стебель скошенной травы,
Без рук, без ног, без головы,
Лежу я часто распростертый,
В каком-то дивном забытье,
И онемело все во мне.
Но мне легко; как будто стертый
С лица земли, я, полумертвый,
Двойною жизнию живу.
Покинув томную главу —
Жилье источенное ею, —
Тревожной мыслию моею, —
Бежит — (я вижу наяву) —
Бежит вся мысль моя к подгрудью,
Встречаясь с жизнью сердца там,
И, не внимая многолюдью,
Ни внешним бурным суетам, —
Я весь в себе, весь сам с собою...
Тут, мнится, грудь моя дугою
Всхолмилась, светлого полна,
И, просветленная, она
Какой-то радостью благою,
Не жгучим, сладостным огнем,
Живет каким-то бытием,
Которого не знает внешний
И суетливый человек! —
Условного отбросив бремя,
Я, из железной клетки время
Исторгшись, высоко востек,
И мне равны: н миг и век!..
Чудна вселенный громада!
Безбрежна бездна бытия —
И вот — как точка, как монада,
В безбрежность уплываю я...
вернуться
14
«Пушкин в гробу имеет вид очень спокойный»: ни малейшего следа мучений на лице, как будто он сладко, крепко уснул» (Из частного письма П. М. де Р...ти).