ГЛАВА XXVIII
«Есть место серебру, и злато
Мы плавим из драгих песков;
В земле рождается железо,
Из горных камней плавят медь. —
Безноги вы, драгие камни:
На чем вам бедным избежать
Руки пытливой человека?
Зато зарылись глубоко
Вы, по подгориям, в пещеры...
Но человек следит, следит —
И вас, отшельников, находит,
И вносит розыски и свет
Подземья в мрачные конуры. —
И докопался рудокоп
До потаенных тех заклепов,
Которые преградно свет
От древней тьмы отмежевали
И отделили нас — земных —
От забытых теней подземных:
Оттоль, из нор и тайников,
Журчит ручей металлоносный...
Земля, на коей, вместо риз,
Кипит златое море жатвы,
Внутри изведена огнем.
И там живет, в прохладных гнездах,
Лазурный камень: он скреплен
Златыми блестками. Туда
Стезю нашел землекопатель, —
Стезю, которой не видал
Ни легкий сокол островзорный,
Ни коршун. Той стези не зрел
Ни лев — ревун золотогривый,
Ни чуткий быстроногий пард...
О, чудодеен человек! —
Упорно подрывая горы,
Он подсекает корни скал, —
И с громом рушатся громады,
И тайны гор обнажены! —
Из камней он выводит реки
И запирает бег речной,
И много, многое он знает!!.
Откуда ж мудрость? — Он молчит!
Откуда виденье и разум? —
Об этом он не говорит!
Вотще и горы подкопал,
Вотще и землю вопрошает:
Богатства мудрости — не в ней!
«И я в себе ее не вижу!» —
Седая бездна говорит...
Достань хоть золото Офира,
Анфракс и оникс дорогой,
Стань обладателем сапфира,
Сбери хоть все богатства мира, —
. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .
Премудрость выше всех сокровищ! —
И почвы Эфиопской сын,
Смарагд, ничто пред ней! — Откуда ж
Премудрость сходит к нам? И где,
Где разумения источник —
Святый премудрости родник?..
Не от земли премудрость, нот!
В земном ее напрасно ищут:
Она сокрыта от людей!..
Пошли орла в разлив лазурный, —
Он встретит взором солнца луч,
Крылом прорежет область туч
И стерпит натиск вихрей бурный:
Но мудрости ни выше туч,
Ни в царстве воздуха не встретит! —
И говорят и Аввадон
И смерть: «Мы слышали ушами
Своими, что славна премудрость,
Но не видали мы ее!»
Никто не знает волей Бога;
Таинственны Его пути;
Сокрыт чертеж мироправленья;
В глубокой тайне скрыт раздел
Людского счастья и несчастья:
Никто не знает, что, кому?!.
Но все то ведает премудрость;
Все ясно ей, что нам темно...
Где ж путь и ключ к ее чертогу? —
Где ненаходную найти?
Спроси у звезд — они молчат;
Спроси у бездн — не отвечают!..
Один, один лишь знает Бог, —
Куда к премудрости дорога,
И где и как она живет!
Он ведает, зане объемлет
И землю взорами кругом
И всю безбрежность поднебесья;
Он ведает, зане Он Сам
И ветер взвешивал, и воды
И размерял и разливал...
Он предписал дождю законы,
Он молниям назначил путь,
И путь провел стреле громовой...
Тогда — Всезиждущий познал
Чудотворящую премудрость:
Ее Он обнял, осязал, —
И Сам, Господь неисследимый,
Исследовал ее, и Сам
Изрек заветно человеку —
В урок народам и векам:
«Премудрость (ведайте народы!)
Воистину есть Божий страх,
И удаление от зла
Есть веденье и вместе разум!..»
ГЛАВА XXXVIII
Тиха пустыня. Воздух ясен.
Беспечно златогривый лев
Лежит, как царь, с своей подругой,
Величествен и горделив,
В тени алоя и олив,
Под стройной, длинноотенной пальмой.
Вдали стена зубчатых скал;
Над нею — купол бирюзовый,
Под дымкой легких облаков,
Летучих чад златого утра,
Слитых из роз и перламутра. —
И рыщет по пескам шакал,
Услужник льва и ловчий верный;
А тигр, из чащи тростника,