Не остались бесследными для Глинки и беседы с другим ржевским самоучкой, тоже купцом, Петром Ивановичем Демьяновым, который, занимаясь математикой и механикой, предсказал «летание по воздуху». «Но, овладев новой стихией, воздухом, — говорил Глинке Демьянов, — люди, конечно, не преминут сделать и ее вместилищем своих раздоров и кровавых битв. Тогда не уцелели бы и народы, огражденные морями!..» Не об этой ли беседе вспоминая, напишет через много десятков лет Глинка свое стихотворение «Две дороги» — о гордом человеке, который станет «человек воздушный» и, овладев сокрытыми силами природы, будет «смеяться и чугунке душной и каменистому шоссе»? Но гордое человечество должно оставить раздоры и вражду, опомниться. Молодой писатель не проходит и мимо социальных отношений, обращая внимание на связь их с бытием в целом. При этом уже тогда он обнаруживает крайне настороженное отношение к возможности буржуазного развития. Причина воцарившейся в мире несвободы, но Глинке, — сребролюбие. Особенно заметна в этом отношении молодая заокеанская республика. «Нет, нет, не стало уже Нового Света!» — записывает тогда он.
Волжское путешествии стало для молодого поэта подлинным воспитанием чувств. Мысль его еще проделает за долгую жизнь множество витков и изменений, а вот сердце Федора Николаевича останется тем же. «Нужно проездиться по России», — напишет позже Гоголь. «Русски», подлинно видевший свою страну, не будет искать счастья на чужбине, не покинет своею волею родной земли, не прельстится дальними странами».
Литературные симпатии Глинки принадлежали традициям гражданско-государственной, «высокой и витийственной» поэзии XVIII вена. И это определило его позицию в споре карамзинистов и шишковистов о языке. В 1811 году в «Русском вестнике» появляется его статья «Замечания о языке Словенском и о Русском, или светском наречии», в которой Глинка защищал «наречие славянское», называя его основой русского языка.
Свое первое стихотворение («Глас патриота»), напечатанное в «Русском вестнике», он посвятил Ломоносову. Но державинско-ломоносовская традиция не исчерпывала творческих устремлений Глинки. Намечается и другой источник ученичества молодого поэта — мечтательно-элегическая, «неземная» поэзия В. А. Жуковского.
Отечественная война 1812 года застала Глинку в Сутоках. Накануне, 10 мая, он записывает в дневнике: «Наполеон, разгромив большую часть Европы, стоит, как туча, и хмурится над Неманом. Он подобен бурной реке, надменной тысячью поглощенных источников; грудь русская есть плотина, удерживающая стремление, — прорвется — и наводнение будет неслыханно! О, друг! ужели бедствия нашествий повторятся в наши дни?.. Ужели покорение?.. Нет! Русские не выдадут земли своей! Не достанет воинов, всяк из нас будет одною рукой водить соху, а другою сражаться за Отечество!»
С приближением неприятеля, получив личный вызов от Милорадовича, надев «куртку, сделанную из синего фрака, у которой при полевых огнях фалды обгорели», присоединяется он к отступающей русской армии и становится волонтером. Вступить сразу в офицерский корпус Глинка не может — его никто не знает, а псе документы остались в горящих Сутоках. Он присоединяется к коннице генерала Корфа и отступает вместе с ним до Дорогобужа, а там примыкает к арьергарду генерала Коновницына. Волонтер — тот же солдат, только без формы. Он выполняет все солдатские обязанности и ходит в бой как рядовой. В неразберихе отступления никто не знает, что среди волонтеров офицер и дворянин. В этом звании он участвует и в Бородинском сражении. Глинка нашел Милорадовича только в Тарутинском лагере. Он был зачислен адъютантом генерала и после этого уже офицером — от поручика до полковника — участвовал во всех боевых действиях в первых рядах наступающей армии — от Малоярославца до Парижа. В середине октября Глинка — в числе первых офицеров, ведущих русские войска по берегам Нары, через осенние калужские леса. Почти каждый день штыковые бон. Малоярославец, Вязьма, Красный, наконец, Смоленск. А оттуда — дорога с боями до Березины, остановка в Вильне, освобождение Германии. За заслуги перед немецким народом король Пруссии наградил Глинку особым орденом «За военные заслуги». Весть о взятии Парижа застала Глинку в Вильне, куда он был направлен особым приказом и где произошла его встреча с В. А. Жуковским. Вскоре, как и многие русские офицеры — участники войны, он отправляется в Париж.