8. Совершив это, он вновь простирается[1095] от выступления ко вторичному к созерцанию первичного, так как никогда никоим образом не обращается к чему — либо чуждому, минуя свое, но переходит от божественного к божественному, всегда движимый богоначальным Духом.
1. Этот как бы из символов состоящий обряд священного богорождения не содержит ничего неподобающего и несвященного, ни также воспринимаемых чувствами образов, но только — гадания богодостойного созерцания, изображаемые физическими человекодостойными зерцалами (ср. 1 Кор. 13:12). Если бы даже замолчало божественнейшее слово о усовершаемых, убеждением и божественными словами священно устрояющее благую жизнь приходящего и совершенное его очищение добродетельной и божественной жизнью от всякого зла, в чем погрешающим он, этот обряд, покажется, физическим очищением водой[1096] нечто более телесное ему возвещающий?
Если бы и ничего более божественного не имело символическое предание о посвящаемых, оно и тогда не было бы, я полагаю, несвященным как вводящее учение о надлежащей жизни и о совершенном очищении от жизни во зле, намекая на это посредством полного физического очищения тела водою.
2. Но да будет это для людей несовершенных вводным душеводи — тельством[1097], распределяющим как должно иерархическое и единовидное среди множества[1098] и соизмеряющим — соответственно мере чинов — их гармоническое восхождение. Мы же, благодаря священным восхождениям воззрев на начала, руководствующие усовершаемых, и ими священно посвященные, познаем, каких знаков отпечатками они являются и чего неявного образами. Ибо, как это ясно изложено в сочинении «Об умственно и чувственно постигаемом»[1099], существующее чувственно является священным отображением умопостигаемого, руководством и путем к нему, а умопостигаемое — началом и знанием подлежащего чувственному, соответствующему иерархии, восприятию.
3. Итак, мы говорим[1100], что существует Благость божественного блаженства, всегда одинаково и так же обладающая благодетельными лучами собственного света и щедро распростирающая их во все умственные очи. Если же свойственная умопостигающим[1101] самовольная[1102] самовластность отступит от умопостигаемого света, закрыв любовью ко злу всеянные в нее естественным образом способности к просвещению, то она отъединится[1103] от присущего ей света, не отходящего от нее, но сияющего ей, сделавшейся близорукой и отвращающейся от благообразно к ней приближающегося. Если же она попытается дерзостно преступить пределы соразмерно[1104] ей данного зримого и взглянуть на лучи сверх меры своего зрения, то свет ни в чем не будет действовать против присущего свету, она же, несовершенно устремившаяся к совершенным, несвойственного[1105] ей не достигнет, а соразмерное ей, бесчинно презрев, по своей вине потеряет. Божественный свет, однако же, как я сказал, вечно распростерт для умственного взора и может быть воспринят им как присутствующий и всегда в высшей степени готовый к приличествующему Богу раздаянию того, что Ему свойственно. Как отпечаток, подражая этому, божественный[1106] иерарх щедро простирает на всех светообразные лучи своего божественного учительства, в высшей степени готовый богоподражательно просветить пришедшего, чуждый и зависти, и несвященному гневу за прежнее отступничество или неумеренность, но всегда, пребывая в Боге, своим световодительством святительски в благочинии и порядке сияя приходящим[1107], соответственно сообразности каждого священному.
1095
1097
1099
1101
1102
1103
1104