Что именно это вознаграждение за прибавочную работу и было уступкой со стороны хозяев, на которую с горечью намекает представитель администрации, явствует еще из слов, уцелевших на пятой строке: pour les indemniser de ce. Если бы речь шла о чем-либо общепринятом и до тех пор, то зачем эта мотивировка? Зачем как бы указание на справедливость этого вознаграждения? Эта черта сообщает всему пункту регламента характер некоего нововведения, которое еще необходимо было пояснить и обосновать. Это соображение отчасти подкрепляется и двумя уцелевшими словами седьмой строки (septembre dernier). Дело в том, что закон о максимуме в документах 1794 г. почти всегда называется так: la loi du 29 septembre dernier. Рабочие забастовали, не желая подчиняться закону о максимуме; регламент подчиняет их этому закону, но делает тут оговорку: они будут получать за сверхурочную работу особую плату, кроме той, которую должны получать согласно «(loi du 29) septembre dernier». Если эта догадка справедлива, то разбираемый пункт регламента еще больше приобретает характер нововведения, характер впервые предлагаемого изъятия из общего правила.
Какое заключение можно сделать из этого анализа? То, что компромисс, бесспорно, в большей степени мог удовлетворить хозяев, нежели рабочих. Максимальная такса была всецело удержана, а, соглашаясь на плату за особую работу, хозяева построили этот пункт регламента так, что утомительная, особая работа не должна была ничуть укорачивать оплаченного по таксе рабочего дня, ибо исполнялась сверх обычных рабочих часов. Судя по слову ordinair (ement) в третьей строке, до стачки эта работа иногда производилась и в течение обычного рабочего дня; отныне хозяева, соглашаясь платить за нее особо, выводили ее зато уже окончательно из рамок рабочего дня, ибо, 1) вводя в регламент точное расписание рабочих часов и 2) именно сверхурочностью этой работы мотивируя свое согласие платить за нее, они уже делали совершенно немыслимым для рабочего заниматься ею в течение рабочего дня.
Вообще говоря, как и в предшествовавшую эпоху, рабочее население, сосредоточенное в торговом порту Бордо, волновалось больше, чем в промышленных округах. 9 июня 1794 г. рабочие, работавшие в бордосской гавани в казенных мастерских, предъявили заведовавшему работами должностному лицу (agent maritime) требование, чтобы им позволено было пользоваться деревянными обрубками, остающимися каждый день после работы. В противном случае они угрожали бросить работу. Муниципалитет, приняв во внимание, что эти рабочие принуждены работать всего за 50 су в сутки (2 ливра 50 сантимов), тогда как частные «негоцианты» платят 3 ливра и даже иногда 3½ ливра в день, решил удовлетворить их просьбу [230]. Главным мотивом милостивого решения явилось сознание крайней дороговизны всех припасов (в том числе и топлива).
В середине июня 1794 г. в Бордо заволновались также работавшие в казенных складах бондари: они домогались новой таксации их заработной платы ввиду того, что в 1790 г. им тоже позволялось пользоваться дровами, которые они уносили после работы вечером, а теперь, в 1794 г., это воспрещалось. Муниципалитет согласился, что рабочие правы, и повысил их заработную плату до 3 ливров (в день); к сожалению, не говорится, сколько именно они получали до этой меры. Вместе с тем муниципалитет счел нужным откомандировать особое лицо к бондарям для братских увещаний с целью поддержания порядка [231]. При этом муниципалитет уполномочил своего представителя сделать рабочим такого рода заявление: auprès des magistrats du peuple pour obtenir un acte de justice il suffit de réclamer [232].
В конце ноября 1794 г. вспыхнула стачка в гвоздильной мастерской в городе Бордо, принадлежавшей Буйану, который поставлял гвозди отчасти для военного флота. Рабочие требовали повышения платы. Хозяин обратился к муниципалитету за помощью, и муниципалитет постановил принять полицейские меры против тех лиц, которые откажутся работать [233].
Нечего и говорить, что плотники, слесари, столяры, каретники, кузнецы и так далее объявлялись под реквизицией огулом, сколько их ни было в данной местности, всякий раз, когда администрации, заведовавшей казенными работами, это казалось нужным [234].
231
Муниципальный архив города Бордо. D. 127. (Du vingt six prairial deuxième année républicaine), стр. 153.
233
Муниципальный архив города Бордо. D. 112. стр. 50–51. (Du 9 frimaire, troisième année républicaine — 29 ноября 1794 г.).
234
См. архив департамента Жиронды. Серия L, связка № 1804: a)