В своем месте я уже привел показание Шапталя об общей цифре пожертвований Наполеона за все время его царствования. Эта цифра кажется слишком большой, если сопоставить ее с показанием Молльена, относящимся к самому бедственному периоду — 1810–1811 гг. Во всяком случае казна была очень щедра в 1811 г.
Зато найти частного кредитора становилось все труднее.
Капиталисты, особенно в такие времена, как кризис 1811 г., считали риском, авантюрой помещение денег в торговые предприятия[62]. Доклады министру о положении вещей на бирже и в торговых кругах за зиму 1810/1811 г. и весну 1811 г. прямо пестрят известиями о банкротствах очень крупных торговых и промышленных фирм[63]. Даже под самые верные обеспечения денег нельзя найти[64]. Уже в начале февраля в Руане, например, говорили, что «скоро можно будет насчитать лишь небольшое число лиц необанкротившихся»[65].
Положение торговли и промышленности очень тяжелое; нет уверенности в будущем; мануфактурам и торговле угрожает гибель, читаем в докладной записке управляющего Французским банком от 7 мая 1811 г.[66]. Он прямо объясняет это печальное положение тем, что покоренные Наполеоном страны так разорены, что потребление французских товаров неминуемо должно было сократиться, и до покорения их, оказывается, французская торговля имела там больше сбыта, чем после покорения. Так было с Испанией, Голландией, германскими странами[67]. Нечего и говорить о приморских городах и департаментах, разоренных потерей колоний и прекращением морской торговли[68]. Даже те хлопчатобумажные мануфактуры, которые стойко держались еще в 1807–1809 гг., теперь, в 1811 г., находятся в упадке, рассчитывают рабочих; хлопок и редок, и дорог, и обложен огромной пошлиной. В Лионе вдруг (после декабрьского указа 1810 г.) прекратились заказы из России, столь важные для шелкового производства; заказы из Германии также прекратились; внутренний рынок для шелкового производства тоже оскудел. Голодают за почти полным отсутствием дела рабочие парижские, занятые выделкой предметов роскоши. Несколько лучше держатся шерстяные мануфактуры. Заметно оскудели средства потребителя и вне, и внутри страны; упадок обрабатывающей промышленности повлек за собой и отсутствие сбыта продуктов земледельческого труда и скотоводства, т. е. сырья. А что потребление заметно сократилось, это управляющий Французским банком считает фактом бесспорным и бросающимся в глаза[69]
Кризис 1811 г. представлялся правительству и обществу, прежде всего как кризис потребления. Ощущение надвинувшегося бедствия было живым и всеобщим[70]. «Нет дел. Биржа имела сегодня еще более мрачный вид, чем вчера»[71], — подобные извещения то и дело мелькают в ежедневных рапортах, министру внутренних дел.
Еще в конце 1810 г. и начале 1811 г. банкротства во Франции стали ежедневным явлением[72]; это продолжалось и весной 1811 г.[73].
Урожай 1811 г. оказался, вопреки ожиданиям, очень плохим почти всюду, кроме Пикардии и некоторых центральных департаментов; но его последствия стали сказываться лишь с сентября[74], а особенно с октября, так что этот кризис не вполне совпал с кульминационным моментом кризиса промышленного.
Вообще вторая половина 1811 г. была несколько лучше. Перелом и улучшение произошли летом; но, конечно, это еще не давало права правительству быть особенно оптимистичным.
Речь министра внутренних дел в заседании 29 июня 1811 г. при открытии сессии Законодательного корпуса проникнута официальным оптимизмом; в успехах «континентальной системы» он вполне убежден. Уже и сейчас Англии плохо, а стоит блокаде продержаться еще десять лет, и средства англичан будут истощены[75]. Что касается Франции, то ей от блокады нет никакого ущерба, напротив, французская торговля и промышленность имеют теперь рынок более чем в 60 миллионов потребителей. А что морской торговли нет, так это не беда: «Мы уже десять лет без морской торговли, и мы еще будем без морской торговли»[76]. «Математически доказано»[77], что Англия, ежегодно делающая заем в 800 миллионов, обанкротится через десять лет. Англии нужно тратить в год 2 миллиарда, и она прибегает к займам, а Французская империя тратит в год 900 миллионов, которые сполна покрываются прямыми и косвенными налогами. Мир с Англией немыслим: «Подобный мир был бы западней, поставленной нашей торговле, он был бы полезен лишь Англии, которая нашла бы вновь рынок для своей торговли и изменила бы континентальную систему».
62
Нац. арх. F12 502.
64
Там же, доклад от 19 апреля: On ne trouve nulle part à emprunter même sur les meilleures hypothèques.
66
Нац. арх. AF. IV — 1060.
67
Там же:…en privant l’ennemi de ses ressources on l’a obligé à réduire ses dépenses. Lorsque la paix a été faite on n’a pas pris garde que les exportations ne pouvaient être les mêmes et on a fait des commandes et des expéditions que ne le permettaient les moyens de consommation.
69
Там же: Les esprits les moins observateurs ne peuvent s’empêcher de remarquer la diminution sensible et progressive de la consommation; elle a lieu dans toutes les classes de la société: chacun cherche à réduire ses dépenses soit par la nécessité qui y-oblige soit par un sentiment de prévoyance et d’isolement qui se fait remarquer partout.
70
Нац. арх. F12 503. 12 février: La consommation des objets de première nécessité diminue sensiblement, ainsi que celle des objets de luxe. On est
75
Нац. библ. Lb11 549 — A.