Выбрать главу

15

О ризы вечера, багряно-золотые,

О ризы вечера, багряно-золотые, Как ярое вино пьяните вы меня! Отраднее душе развалины седые Туманов — вестников рассветного огня.
Горите же мрачней, закатные завесы! Идет Посланец Сил, чтоб сумрак одолеть; Пусть в безднах темноты ликуют ночи бесы, Отгулом вторит им орудий злая медь.
Звончее топоры поют перед рассветом, От эшафота тень черней — перед зарей… Одежды вечера пьянят багряным цветом, А саваны утра покоят белизной.

16. ПРОГУЛКА

Двор, как дно огромной бочки, Как замкнутое кольцо; За решеткой одиночки Чье-то бледное лицо.
Темной кофточки полоски, Как ударов давних след, И девической прически В полумраке силуэт.
После памятной прогулки, Образ светлый и родной, В келье каменной и гулкой Буду грезить я тобой.
Вспомню вечер безмятежный, В бликах радужных балкон, И поющий скрипкой нежной За оградой граммофон.
Светло-крашеную шлюпку, Весел мерную молву, Рядом девушку-голубку — Белый призрак наяву…
Я все тот же — мощи жаркой Не сломил тяжелый свод… Выйди, белая русалка, К лодке, дремлющей у вод!
Поплывем мы… Сон нелепый! Двор, как ямы мрачной дно, За окном глухого склепа И зловеще и темно.

(1907)

17

Я надену черную рубаху,

Я надену черную рубаху, И вослед за мутным фонарем По камням двора пройду на плаху С молчаливо ласковым лицом.
Вспомню маму, крашеную прялку, Синий вечер, дрему паутин, За окном ночующую галку, На окне любимый бальзамин,
Луговин поемные просторы, Тишину обкошенной межи, Облаков жемчужные узоры И девичью песенку во ржи:
Узкая полосынька Клинышком сошлась, — Не во-время косынька На две расплелась,
Развилась по спинушке, Как льняная плеть, — Не тебе-детинушке Девушкой владеть.
Деревца вилавого С маху не срубить, — Парня разудалого Силой не любить. Белая березынька
Клонится к дождю… Не кукуй, загозынька, Про судьбу мою…
Но прервут куранты крепостные Песню-думу боем роковым… Бред души! То заводи речные С тростником поют береговым.
Сердца сон кромешный как могила! Опустил свой парус рыбарь-день. И слезятся жалостно и хило Огоньки прибрежных деревень.

(1911)

18

Темным зовам не верит душа,

Темным зовам не верит душа, Не летит встречу призракам ночи. Ты как осень ясна, хороша, Только строже и в ласках короче.
Потянулися с криком в отлет Журавли над потусклой равниной. Как с природой, тебя эшафот Не разлучит с родимой кручиной.
Не однажды под осени плач, О тебе — невозвратно далекой, За разгульным стаканом палач Головою поникнет жестокой.

19

Безответным рабом

«Безответным рабом Я в могилу сойду, Под сосновым крестом Свою долю найду».
Эту песню певал Мой страдалец-отец, И по смерть завещал Допевать мне конец.
Но не стоном отцов Моя песнь прозвучит, А раскатом громов Над землей пролетит.
Не безгласным рабом, Проклиная житье, А свободным орлом Допою я ее.

(1905)

20

Есть на свете край обширный

Есть на свете край обширный, Где растут сосна да ель, Неисследный и пустынный, — Русской скорби колыбель.
В этом крае тьмы и горя Есть забытая тюрьма, Как скала на глади моря, Неподвижна и нема.
За оградою высокой Из гранитных серых плит, Пташкой пленной, одинокой В башне девушка сидит.
Злой кручиною объята, Все томится, воли ждет, От рассвета до заката, День за днем, за годом год.
Но крепки дверей запоры, Недоступно страшен свод, Сказки дикого простора В каземат не донесет.
Только ветер перепевный Шепчет ей издалека: «Не томись, моя царевна, Радость светлая близка.
За чертой зари туманной, В ослепительной броне, Мчится витязь долгожданный На вспененном скакуне».

21

По тропе-дороженьке

По тропе-дороженьке Могота ль брести?.. Ой вы, руки, ноженьки, — Страдные пути!
В старину по кладочкам Тачку я катал, На привале давеча Вспомнил, — зарыдал.
На заводском промысле Жизнь не дорога… Ой вы, думы-розмысли, Тучи да снега!

22

Я пришел к тебе убогий,

Я пришел к тебе убогий, Из отшельничьих пустынь, От родимого порога Пилигрима не отринь.
Слышишь, — пеною студерой Море мечет в берега… Приюти от ночи темной, Обогрей у очага: