В основе онтологии Кузанца лежит учение об абсолютном максимуме и минимуме и их совпадении в едином, развитое в первом и главном его философском сочинении «Об ученом незнании». Абсолютный максимум — это не что иное, как одно из наименований Бога в учении Кузанца. Следует отметить, что Бог у Николая лишен антропоморфных черт христианского Бога. Кузанец называет Его «неиным», «бытием-возможностью», «самой возможностью» и т. д. Однако независимо от названий сущность Бога трактуется им одинаково: это бесконечное единое начало[9], вне которого ничто не существует; оно не может быть ни постигнуто, ни названо. Такое понимание Бога имело своим источником неоплатоническую интерпретацию божества, а также отрицательную теологию.
Хотя в сочинениях мистиков часто встречается выражение «Бог во всем и ничто из всего» (перефразированное плотиновское «первоединый есть все и, вместе с тем, ни одно из существ»), свидетельствующее о пантеистической тенденции, на первый взгляд отрицательная теология и пантеизм несовместимы. Тем не менее в рассуждениях сторонников отрицательной теологии можно заметить попытку диалектического подхода к вопросу о соотношении конечного и бесконечного. Речь, по-видимому, идет об актуальной бесконечности и несоизмеримости абсолюта с конечными вещами. Полагая, что многих максимумов не может быть, а существует лишь один — единый максимум, Николай писал, что максимум «бесконечно и неизмеримо выше» любых вещей. Признание бесконечности абсолюта Николаем Кузанским не исключало признания имманентности абсолюта миру конечных вещей. Поэтому положения, казалось бы противоречащие друг другу: «между бесконечным и конечным нет никакой пропорции» и «бесконечное единство есть то, что заключает в себе все вещи», — на самом деле внутренне связаны между собой.
Следует отметить, что отрицательная теология положением о бесконечном деперсонизированном Боге — абсолюте подрывала христианскую идею троичности Бога. Как можно говорить о трех лицах Бога, если Он бесконечен и в этой бесконечности обнаруживает неразличимое единство, тождество? «По отрицательной теологии, — справедливо писал Николай, — Бог не есть ни Отец, ни Сын, ни святой Дух, Он только бесконечность» (Об уч. незн. I 87)[10].
Линия неортодоксальной для средневекового католицизма отрицательной теологии выдерживается Кузанцем непоследовательно. Философ стал осторожнее после того, как против него выступил К. Венк, он признал метод положительной теологии, во всяком случае равноправным по отношению к методу отрицательной теологии. Впрочем, возможно, это было связано с приведением всех частей философской системы в соответствие с принципом совпадения противоположностей.
Проблема совпадения противоположностей решалась Николаем в плане не только онтологическом (бесконечное бытие снимает все противоречия конечных вещей), но и гносеологическом (совпадение противоположностей не может быть постигнуто при помощи понятий, относящихся к конечным объектам). Оба плана неразрывно связаны: бесконечное бытие, заключающее в себе все противоположности, предполагает особый, необычный с точки зрения рассудочного мышления, способ познания — ученое незнание.
Учение о противоположностях и их единстве, их совпадении не было новым — уже у неоплатоников мы видим единение противоположностей бесконечного и конечного: человек в состоянии экстаза может слиться с бесконечным бытием. Впрочем, уже христианское понятие «неслиянности и нераздельности» двух природ Иисуса Христа содержало идею объединения конечного и бесконечного, хотя подобное объединение с точки зрения христианства было уникальным и не могло выйти за хронологические и пространственные пределы, связанные с пребыванием Христа в образе человека.
Несомненной заслугой Кузанца в истории развития диалектики является распространение принципа единства противоположностей на мир реальных вещей[11]. Здесь сыграли свою позитивную роль и эмпирические наблюдения самого Кузанца. Последовательно проводя мысль Анаксагора о всеобщей связи вещей, Николай писал во второй книге «Ученого незнания»: «В земных вещах таятся причины будущего, как нива в семени» (II 145). Идея же универсальной связи вещей немыслима без допущения единства противоположностей. Любая вещь содержит в себе противоположные тенденции; поскольку же противоположности заключены в одной вещи, они составляют единство: «Все состоящее из противоположностей располагается по ступеням различия, одного имея больше, другого меньше и приобретая природу той из противоположных вещей, которая пересилила другую» (II 95); т. е. качество вещи определяется преобладающей противоположностью. Вместе с тем мы видим здесь и представление о борьбе противоположностей, правда нечетко выраженное. Единство противоположностей в мире видимых вещей Кузанец усматривал в их согласовании, сходстве, причем считал, что точное тождество в земном мире невозможно.
9
Пал Шандор справедливо замечает, что Бог Николая в отличие от Бога традиционно-схоластического не имеет атрибутов, даже атрибута бесконечности, ибо Бог и бесконечность идентичны (Pal Sandor. Nicolaus Cusanus, S. 61).
10
В ссылках на сочинения Николая Кузанского дается общепринятая пагинация. Произведения, вошедшие в первый том настоящего издания, цитируются по настоящему изданию
11
Ссылаясь на Николая Кузанского, М. Э. Омельяновский Пишет: «Ныне физика на точном языке своих понятий ставит в конкретную плоскость естествознания вопрос о единстве предельно простого и предельно сложного, вопрос, который являлся когда-то предметом тех или иных философских спекуляций» («Вопросы философии», 1975, № 1, с. 96).