— Вы о гноме?
— О гноме. С ним можно было договориться.
— Договориться? После того, как он едва не погубил нас?
— Но ведь он объяснил, что мы были бы возвращены из пустыни! И я очень склонна верить этому! Сюда прилетали и до нас. Думаю, что все они вернулись из этих миров — благодаря ему. И всем им было позволено идти дальше.
— В таком случае не объясните ли вы, как так получилось, что весь его склад набит чужим добром?
— Наверное, он что-то украл, — согласилась Сара. — Или выудил обманным путем. А может быть, подобрал все это на месте гибели каких-то экспедиций.
Такие варианты были, конечно, возможны. Но для меня сомнительны… Гном сказал, что мы первые, кому удалось выбраться оттуда без его помощи. Но это могло быть ложью, рассчитанной на то, чтобы мы успокоились, почувствовав себя великими умниками. А ведь нас просто выбросили оттуда! И не исключено, что с нашими предшественниками поступали точно так же! Обитателям тех миров просто надоело, что на них без конца вываливают непонятно кого! Однако, если они, обитатели, дошвыривают не всех — у гнома с лошадиной компанией есть хорошая возможность поживиться. Неясно, правда, что толку от такого изобилия, когда нет возможности вести торговлю за пределами планеты. Гном, скорее всего, торговал — ведь купили же кентавры мозг Роско?.. Но такой домашний бизнес не может приносить хорошего дохода…
— Кстати, о гноме, — сказала Сара. — Что ж вы — грозились взять его с собой и не взяли? Лично я, пустившись в такое дело, чувствовала бы себя куда спокойнее, будь он под боком.
— Во-первых, я не вынес бы его криков и стонов. А во-вторых, именно оттого, что его оставили в покое, бедолага преподнес нам и воду, и карты, и туловище Роско не пикнув при этом…
Некоторое время мы продолжали свой путь в полном молчании, но я чувствовал, что Сара еще не выговорилась. Я раздражал ее. Ей не нравились мои действия. Она хотела выплеснуть на меня свое негодование, но что-то у нее не получалось…
— Не нравится мне этот ваш Хух. Тварь ползучая.
— Он спас нам жизнь, защитив от лошадок, — возразил я. — А злитесь вы оттого, что не понимаете, каким образом он это сделал. Меня же данный вопрос не волнует. Главное, что Хух может повторить свой номер, если понадобится. Ползучий он или не ползучий — неважно. Он с нами заодно и вообще славный малый…
Сара сверкнула глазами.
— Это пощечина всем остальным! И Джордж вам не нравится, и Тук не по вкусу, и со мной вы вежливы не без усилий!.. И все для вас уроды и вонючки!.. А вот мне не нравятся типы, которые называют людей вонючками!..
Я сделал глубокий вдох и принялся медленно считать до десяти. Но не досчитал.
— Мисс Фостер! — сказал я. — Вы, конечно, не могли забыть о кругленькой сумме, переведенной вами на мой счет на Земле. Так вот… Единственное, что я сейчас пытаюсь сделать, — это заработать вышеупомянутые денежки. И я заработаю их, что бы вы ни говорили и ни делали. Меня совершенно не заботит нравлюсь я вам или не очень. Я не нуждаюсь в вашем восхищении моими поступками. Но!.. Пока я отвечаю за эту безумную экспедицию, в которую, кстати, вы все так рвались, — ни одна собака не смеет мне перечить. Вот когда вернемся на Землю — пожалуйста.
Что после моих слов может предпринять Сара, меня не волновало. Я должен был сказать это, пока все не полетело к чертям. Хотя, вроде бы, уже собиралось… Эта планета делала человека дерганым, беспокойным. Она таила в себе некую порочность, холод, какой бывает в недобром взгляде. Разгадка ее тайны заранее ужасала. Ко всему прочему, наш корабль был залеплен, и распрощаться в случае надобности с этим райским уголком не представлялось пока возможным…
Вообще-то я думал, что Сара тут же остановится и даст волю своей ярости. Попытается размозжить прикладом мою голову или просто пристрелить. Однако ничего подобного не произошло. Сара по-прежнему шла рядом, будто ничего и не случилось. Правда, чуть позже она тихо, но проникновенно сказала:
— Вы образцовый сукин сын…
Некоторые основания для такой аттестации у нее, конечно, имелись. Хотя грубость моя была все же спровоцирована, и это следовало учесть… Да ладно. Обзывали и почище…
Мы находились в пути уже более четверти суток, как показывали мои часы. Показывали, впрочем, впустую, так как продолжительность дня на этой планете была нам неизвестна.
Я старался все время быть начеку и понятия не имел — чего именно мне остерегаться. Город казался необитаемым, но это не означало, что какая-нибудь притаившаяся мерзость не может вдруг броситься на нас. Уж слишком все выглядело тихо и невинно.