— Действительно, — согласился я. — Плевать мне на это…
— Однако вы хотите идти дальше? Я правильно поняла?
— Да, — сказал я. — Потому что впереди мы еще можем что-то обнаружить — но ничего не найдем, идя назад.
— Мы могли бы вернуть себе лошадок.
Я покачал головой.
— Обнаружив, что мы возвратились, они спрячутся вместе со своим гномом. Увидеть и тем более изловить их не будет никакой возможности. В этом городе можно спрятать целую армию.
— Именно эти лошадки, должно быть, и убежали когда-то от Пэйнта… А теперь увидели кости и вспомнили… Что вызвало шок…
— Их всего восемь, — сказал я. — С Пэйнтом получается девять. А он говорит, что их было десять. Где еще одна, спрашивается?
— Этого, возможно, мы не узнаем никогда…
Я не понимал, чего ради обо всем этом нужно болтать. Ведь так или иначе, но мы все равно двинемся дальше, в неизвестность, в надежде найти — быть может, уже скоро — что-то получше той неприветливой местности с ее костями и прочей прелестью… Конечно! сам факт, что люди, останки которых лежали там, в конце оврага, кого-то искали, вовсе не означал, что они шли верной дорогой. Возможно, они, как и мы, тыкались наугад. Возможно, объектом Их поисков был вовсе не Найт…
Мы сидели у костра и мозговали. Предполагалось взвалить на Пэйнта бесполезный скелет Роско, а также еду и воду, как можно больше. Тук и я должны были тащить на себе тяжелое снаряжение, а Сара — идти почти налегке, чтобы в любой момент иметь возможность защитить нас при помощи ружья. Хуху отводилась роль разведчика.
Нам пришлось еще раз спуститься в овраг, чтобы тщательно обследовать разрушенное укрепление. Мы обнаружили три человеческих черепа и полдюжины ружей, проржавевших настолько, что определение их типа стало невозможным. По воспоминаниям Пэйнта, людей было восемь. Количество разбросанных костей, казалось бы, подтверждало его слова. Но черепов было только три.
Вернувшись на стоянку, мы упаковали вещи, а также спрятали в расщелине ту часть припасов, которую невозможно было унести с собой. Мы старательно укрыли наш тайник ветками, но меня не оставляло ощущение, что такие меры предосторожности ничем не оправданы: тропа давно заброшена, и мы первые, кто идет по ней за последние сто лет…
День уже был на исходе, когда мы тронулись. Никто не хотел оставаться здесь ни минуты. Мы бежали подальше от этого проклятого места, чувствуя к тому же, что время не терпит.
ГЛАВА 15
На следующий день Хух наткнулся на кентавров.
Мы еще шли по всхолмленной местности и, казалось, будем идти вечно. Тук и я были нагружены тяжелыми тюками, а тропа то взбегала вверх, то ныряла.
Хух все время держался впереди. Видеть его мы могли лишь в те минуты, когда он задерживался на каком-нибудь возвышении, чтобы убедиться, что у нас все в порядке.
Незадолго до полудня мы заметили, что Хух разворачивается и спешит по тропе к нам. Обрадованный возможностью передохнуть, я тут же сбросил с себя ношу и остановился, поджидая его. Сара последовала моему примеру. Тук же, хотя и остановился, но груз с плеч не снял. Согнувшись, он уставился в землю. После того как мы лишились лошадок, этот человек безвыходно погрузился в себя и почти не реагировал на внешние раздражители.
Скатившись к нам по тропе, Хух остановился.
— Лошадки, — прогудел он. — Их десять раз по десять. Они без качалок и с такими же, как у вас, лицами.
— Кентавры, — убежденно сказала Сара.
— Они играют, — продолжил Хух. — В низине. Играют в игру. Бьют по шару палками.
— Кентавры, играющие в поло! — радостно вскрикнула Сара. — Что может быть восхитительней!
Она подняла руку, чтобы отбросить со лба непокорный локон, и я вспомнил ту красотку, которая встретила меня в холле старинного дома на далекой Земле — задолго до того, как пыль и усталость приглушили ее красоту…
— Как я понимаю, — сказал Хух, — вы их ищете? Рад был помочь.
— Спасибо тебе! — воскликнула она.
Я снова взвалил на спину тюк и сказал:
— Веди нас туда.
— Вы полагаете, капитан, что мозг Роско по-прежнему находится у них? И они не потеряли его, не разбили, не использовали каким-то образом? — недоверчиво спросила Сара.
— Вот поговорим с ними — и выясним.
— А как насчет памяти? — продолжала любопытствовать она. — Если мы добудем мозг робота и вставим в его голову, вспомнит ли он все, что было с ним раньше?
— Все, что он когда-либо знал, зафиксировано в мозге, — сказал я. — Роботы, в отличие от людей, не забывают ничего.