Я вновь боролся с собой. Я чувствовал странное жжение в глазах и понимал, что это слезы.
Сара! — думал я. — Зачем ты ушла туда? Почему ты не можешь вернуться и улететь вместе со мной на Землю? Почему я не моту прийти и забрать тебя?
Мне вспоминалась та последняя ночь, когда мы сидели у костра и она сказала, что мы могли бы поладить, не случись этой идиотской сделки… Почему глупая легенда оказалась правдой и все испортила?..
Я вспомнил тот первый день, когда она встретила меня в холле своего дома и мы прошли в комнату, где нас ждали Тук и Джордж.
Тук и Джордж недосягаемы… Хух тоже… И Сара. Потому что я никогда не решусь на это… Кто еще?..
Поднявшись с кресла, я прошел в заднюю часть кабины, открыл металлический ящик и вынул оттуда запасное лазерное ружье.
— Мы возвращаемся, Роско.
— Возвращаемся? За мисс Фостер?
— Нет. За Пэйнтом.
ГЛАВА 28
Это было чистым безумием. Ведь речь шла всего лишь о лошадке. Пэйнт все еще лежал бы вверх качалками в своем овраге, если бы не я. Сколько раз я мог его спасать?..
Он сказал, что хотел бы отправиться на Землю, но что он знал про Землю? Он никогда там не был! Он даже не знал, что такое Земля. И он не хотел туда, пока я не сказал ему, что это такое.
И все же я не мог стереть воспоминание о нем, медленно спускающемся по тропе и ждущем, что я позову его… Я помнил и то, как храбро вел он себя во время поединка с кентавром. Все лавры, правда, достались потом Саре, изрядно укоротившей эту схватку…
— Я бы хотел, — сказал Роско, шагая рядом со мной, — разобраться наконец с этой концепцией множественно-реального. Она, несомненно, уже сидит в моей голове — но если б можно было туда заглянуть?.. Это как головоломка из миллиона кусочков, составив которую, удивляешься: почему ты не видел всего этого с самого начала?..
Было бы лучше, подумал я, если б он вернулся к бормотанию. Не так отвлекал бы. А то ведь приходится слушать — на случай, если вдруг будет сказано что-то существенное…
— …Способность эта новая, — не умолкал между тем Роско, — и весьма своеобразная. Чувство окружающего — я бы так ее назвал… Независимо от того, где находишься — ты чувствуешь и знаешь все, что происходит вокруг…
Я не обращал на него особого внимания, так как мне было о чем подумать…
Уверенности в том, что мы уцелеем и на этот раз, быть не могло. Самым разумным было бы следующее: закрыть входной люк и оставить эту планету далеко позади. Правда, если уж я собрался разбогатеть, мне следовало набрать полный карман семян — чтобы тщательно их исследовать…
А вообще-то я мог улететь с чистой совестью. Я отработал свои деньги. Цель путешествия была достигнута, и каждый получил то, что хотел.
Много раз я готов был вернуться к кораблю, но каждый раз будто кто-то подталкивал меня широкой ладонью в спину.
Когда мы вышли из города, там не было даже следа тех ужасных тварей, которые недавно преследовали нас. Я был почти уверен, что они станут поджидать нас, и почти хотел этого. Имея лазерное ружье, разделаться с ними не составило бы труда. Но никого там не было.
Мы пошли мимо красного здания, спящего на солнце, мимо дерева, протянувшегося по земле на многие мили и мимо зловонной ямы, окружающей косо срезанный пень.
Путь казался не таким длинным, как во время нашего первого путешествия. Мы шагали очень быстро, хотя никакой необходимости в этом не было.
Ночью у костра Роско разравнивал кусочек земли и решал бесконечные уравнения, бормоча что-то — наполовину для меня, наполовину для себя. И каждый раз, когда он вот так писал и бормотал, я, сидя с ним рядом, пытался понять: почему мы здесь, а не в миллионах миль отсюда, в космосе. И однажды я понял, что виноват в этом не только Пэйнт, но и Сара. Это она тащила меня через бесконечные пустынные мили. Это ее лицо с вечно падающим на глаза локоном, с полоской грязи, размазанной по щеке, пристально глядящее на меня, видел я в пламени костра.
Иногда я вытаскивал из кармана куклу и сидел, уставившись на ее лицо — на это страшное, искаженное лицо — для того, возможно, чтобы заслонить другое лицо, или же в безрассудной надежде, что деревянные уста разомкнутся, и я услышу ответ.
Спустя много дней мы поднялись на гребень горы и увидели перед, собой унылые всхолмленные земли, на которых нас бросили лошадки, где мы нашли гору костей и Пэйнта.
Тропа сбегала вниз, пересекала равнину и, затейливо покрутившись, терялась среди холмов.