Едва я подумал об этом — он появился, бьющий ключом у меня в мозгу, такой, каким я узнал его в то мгновение, когда руки и щупальца сплелись, и мы стали как одно существо… Все это вернулось сейчас, все это я узнал и почувствовал счастье и страх, который всегда сопутствует постижению… И я был наполовину я, наполовину Хух. Не только Хух, но и все остальные. Ведь Хух дал мне способность сливаться с разумом других… Интересен был мне и я сам — с забытыми гранями, с неизмеримыми глубинами…
Интуиция Сары, символика куклы, философские искания Пэйнта, смысл уравнений. Роско… И тот момент, когда полумертвый-полуживой я увидел пласты и время, проступившее на пластах… Теперь там было иное. Множество миров и множество уровней чувствительности, проявляющихся в определенные пространственно-временные промежутки. Подсчитать их было нельзя, можно было только увидеть и почувствовать, и просто знать, что они там есть… Древние жители этой планеты знали — до того, как были уничтожены садоводами, — знали и чувствовали и вырезали на лице куклы удивление и чуть-чуть ужаса от знания… Джордж Смит знал, возможно, намного лучше, — чем все остальные, а Тук со своим парящим в вышине сознанием был близок к истине задолго до того, как нашел куклу… В Роско знание было вколочено копытами кентавров, и он не подозревал о многом из того, что знал… И теперь все это в моем мозгу сошлось вместе…
Кольцо ужасных тварей все сжималось — и вот в неудержимой атаке они подняли огромное облако пыли… Но все это было не опасно для нас, поскольку происходило в другом мире и в другом времени. Все, что нам понадобилось сделать, — это маленький шажок.
Неизвестно, каким образом, но, исполненные таинственной веры, мы все сделали этот шаг в безграничную неизвестность…
Место напоминало гобелен и вызывало ощущение реальности, хотя и очень доброжелательной.
Казалось, здесь всегда тишина и покой, и населяющие этот мир — молчуны, и лодка на воде никогда не поплывет, и деревня, река, небо, деревья, облака, люди, собачки — все это элементы произведения искусства, созданного столетия назад и не тронутого временем.
Легкая желтизна неба повторялась отражением в воде, домики были коричневыми и красными, зелень деревьев была именно той зеленью, которую ожидаешь увидеть на ковре… И все же мы чувствовали человеческое тепло и приветливость, а также то, что, спустившись, мы навсегда там и останемся. Перспектива не огорчала.
Мы стояли на горе над деревней и рекой и были тут в полном составе. Не было только куклы. Она осталась позади — возможно, для кого-то еще. Оружия мы тоже не взяли — ни Сара, ни я. В этот мир нельзя было приносить подобные вещи.
— Майк, — тахо сказала Сара. — Вот оно — то место, которое искали мы и искал Найт. Он не нашел его, потому что не нашел куклу. Или по другой причине…
Я привлек ее к себе, обнял и поцеловал. В глазах ее светилось счастье.
— Мы не вернемся, — сказала она. — Мы не будем думать о Земле.
— Мы не можем вернуться, — сказал я. — Отсюда нет выхода…
Деревня и река лежали внизу, поля и леса тянулись до горизонта. Я знал каким-то образом, что этот мир бесконечен и что время здесь не движется.
Где-то тут были Смит с Туком, а может быть, даже и Хух. Но мы вряд ли смогли бы отыскать их. Расстояния здесь были огромными, а путешествовать не хотелось.
Нереальность исчезла, но гобелен все же остался. Лодка с мелькающими веслами плыла по реке. Дети и собаки, вопящие и лающие, бежали нам навстречу. Жители деревни повернули к нам головы, а некоторые приветливо махали рукой.
— Пошли знакомиться? — предложила Сара.
И мы все четверо спустились вниз, к новой жизни.
ПЕРЕСАДОЧНАЯ СТАНЦИЯ
Роман
Перевод Г. Тёмкина
Допущена ошибка в издании: вторым произведением в содержании и на шмуцтитуле значится «Пересадочная станция» в переводе А. Корженевского, а на самом деле в издании помещен текст романа «Что может быть проще времени?». — Примечание оцифровщика.
ГЛАВА 1
И вот настал день, когда Человек был готов отказаться от мысли проникнуть в космос. Первые сомнения возникли еще тогда, когда Ван Аллен открыл вокруг Земли пояса радиации.
Но Человек слишком долго мечтал о космосе, чтобы сдаться, не сделав еще одной попытки.
И делалась одна попытка задругой, а астронавты гибли, доказывая, что Человек слишком слаб для космоса. Слишком непрочно держится в его теле жизнь. Он умирает или от первичной солнечной радиации, или от вторичного излучения, возникающего в металле самого корабля.