— Я не знаю, о каком поручительстве идет речь, — ответил я небрежно. — Мы получаем только фамилии и адреса в целях предварительного знакомства. Может, поручительство потребовалось его теперешнему работодателю, а может, это кто-то, к кому мистер Оффорд намеревается поступить на работу. Некоторые фирмы обращаются к нам, чтобы мы провели разведку в отношении лиц, которых они намереваются пригласить на работу. Хотят застраховаться от финансовой ответственности за работников.
— Ну, что я могу вам сказать… Мистер Оффорд очень милый молодой человек, — сказала она. — Но он живет здесь всего лишь неделю.
— Неделю? Да, это недолго.
— Они приехали из Денвера. Должны были остаться здесь надолго, но приморский климат не пошел миссис Оффорд на пользу, поэтому они возвращаются.
— Вы точно знаете, что они приехали из Денвера?
— Ну… так они мне сказали.
— Это большая семья?
— Нет, их только двое. Это молодые люди.
— И какое они на вас произвели впечатление? — спросил я, стараясь своим тоном дать ей понять, что свято верю в ее проницательность.
— Они производят впечатление очень милой молодой пары. Временами можно подумать, что их целыми днями нет дома, так тихо они себя ведут.
— Они часто выходят?
— Не могу вам сказать. У них есть собственный ключ от входной двери. Временами, когда они входят или выходят, я их встречаю…
— Значит, вы могли бы и не знать, если бы они однажды вечером не вернулись ночевать?
Она измерила меня подозрительным взглядом — мой вопрос не стыковался с делом, которое я выдвинул в качестве предлога. Но это уже не имело значения. Она покачала головой.
— Ну… разумеется, могла бы и не знать.
— Они часто принимают гостей?
— Не могу сказать. Мистер Оффорд не…
Она не закончила фразу, потому что с улицы вошел мужчина. Он прошел за моей спиной и двинулся к лестнице.
— Боже мой! — шепнула она. — Надеюсь, что он не слышал! Это мистер Оффорд!
Худощавый мужчина, в коричневом костюме и бежевой шляпе, — он вполне мог оказаться Лейтоном. Я видел его только со спины, он меня — тоже. Он спокойно поднимался по лестнице. Если он слышал, как женщина назвала его фамилию, то он воспользуется поворотом лестницы, чтобы бросить на меня взгляд. Он это сделал. Я постарался ничем не обнаружить, что узнал его. Это был Жмот Квайл, аферист, который года четыре тому назад бесчинствовал в западных штатах. Он не выдал себя ни жестом, ни взглядом, но я понял, что он тоже меня узнал. Хлопнула дверь на втором этаже.
Я направился к лестнице.
— Загляну наверх поговорить с мистером Оффордом, — уведомил я смотрительницу.
Я тихо подошел к двери квартиры 202 и некоторое время прислушивался. Изнутри не доносилось ни малейшего звука. Для колебаний не было времени. Я нажал на кнопку звонка.
Один за другим, быстро, как три удара пишущей машинки под пальцами опытной машинистки, только куда громче, прозвучали три револьверных выстрела. И в двери квартиры 202 на высоте пояса появились три отверстия. Я был бы уже упитанным трупом с тремя пулями в брюхе, если бы в давние времена не научился становиться сбоку от двери, в которую звоню, когда наношу непрошеный визит в незнакомую квартиру.
За дверью прозвучал повелительный мужской голос:
— Перестань! Дура! Боже, только не это!
Ему отвечал истеричный женский голос, выкрикивающий ругательства. И какие! Еще две пули прошили дверь.
— Перестань! Прошу тебя! — Теперь в голосе мужчины звучали нотки страха.
Женщина исступленно сыпала крепкими словечками. Послышались звуки борьбы. Грохнул еще один выстрел.
Я пнул дверь изо всех сил, и замок не выдержал. На полу комнаты мужчина — Квайл — боролся с женщиной. Стоя на коленях, он держал ее за запястье и старался прижать ее руку к полу. Женщина стискивала в руке дымящийся револьвер. Одним прыжком я оказался рядом и вырвал оружие.
— Хватит! — крикнул я, поднявшись на ноги. — Встать! У вас гость!
Квайл отпустил руку своей противницы, которая немедленно попыталась вцепиться своими острыми коготками ему в глаза, однако ей удалось лишь расцарапать ему щеку. Он на четвереньках отбежал от нее, и тут же они оба вскочили на ноги. Он сразу плюхнулся в кресло, вытирая окровавленную щеку платком. Девушка осталась стоять посреди комнаты, уткнув руки в бедра и испепеляя меня ненавидящим взглядом.
Я рассмеялся — теперь я мог себе это позволить.
— Если у вашего отца сохранилось немного разума, то он славно отделает вас ремнем, на котором правит бритву. Лихо вы его объегорили!