Спейд задумчиво пожевал губами и уставился в потолок.
Взгляд Кольера ничего не выражал, но лицо заблестело от пота, а голос внезапно охрип.
— Спейд, — сказал он, — я собираюсь сдать его легавым.
Спейд оторвал взгляд от потолка и посмотрел прямо в зеленые навыкате глаза.
— Мне никогда прежде не приходилось сдавать своих людей, — процедил Кольер, — но песня Джеймса спета. Джулия должна поверить, что я не причастен к смерти Эли, если я пожертвую одним из своих людей, верно?
— Пожалуй, — нехотя согласился Спейд.
Кольер внезапно отвел глаза и прокашлялся. Потом отрывисто произнес:
— Значит, так тому и быть.
Когда Спейд и Кольер вышли из кухни, Минера, Джеймс и Конрад сидели на стульях. Феррис бродил взад-вперед по комнате. Ни один из молодых людей не шелохнулся.
Кольер приблизился к Джеймсу.
— Где твоя пушка, Луис? — спросил он.
Джеймс сунул было руку за левый отворот пиджака, потом убрал ее.
— Я не взял ее, — ответил он.
Кольер, не снимая перчатки, хлестко ударил Джеймса по лицу, сбросив его со стула.
Джеймс поднялся, бормоча:
— Я не хотел… — Он потрогал рукой скулу. — Я знаю, что не должен был этого делать, босс, но, когда Эли позвонил и сказал, что боится идти к Феррису без пистолета, а своего у него нет, я согласился одолжить ему свой и переслал его Эли.
— А заодно посадил ему на хвост Тербера, — добавил Кольер.
— Нам хотелось знать, что у него выйдет, — пробормотал Джеймс.
— А сам ты пойти не мог или кого-то еще послать?
— После того, как Тербер взбудоражил весь квартал?
Кольер повернулся к Спейду.
— Помочь вам справиться с ними или хотите вызвать легавых?
— Сделаем все по закону, — сказал Спейд и шагнул к висящему на стене телефонному аппарату.
Когда он закончил говорить, глаза его были задумчивые. Он скатал самокрутку, закурил, потом обратился к Кольеру:
— Может, я глуп, но мне кажется, что в рассказе вашего Джеймса довольно много правды.
Джеймс отнял ладонь от ушибленной скулы и изумленно воззрился на Спейда.
— Какая муха вас укусила?! — прорычал Кольер.
— Никакая, — спокойно отозвался Спейд. — Просто мне кажется, что вам слишком не терпится навесить на него это убийство. — Он выпустил несколько колечек дыма. — Зачем, кстати, ему понадобилось оставлять там свой пистолет с такими заметными отметинами?
— Мозгов не хватило, и все, — пожал плечами Кольер.
— Если Эли убили эти парни, то почему они ждали, пока найдут труп, и только потом решили нажать на Ферриса? Зачем им понадобилось выворачивать карманы Хейвена? Обычно так делают только тогда, когда убивают из-за чего-то другого, но хотят создать впечатление, что мотивом убийства было ограбление. — Спейд потряс головой. — Нет, вам слишком не терпится навесить убийство на них. С какой стати…
— Сейчас не это главное, — прервал его Кольер. — Но я хочу знать, почему вы так упорно твердите, что мне не терпится навесить на кого-то убийство?
— Возможно, чтобы обелить себя в глазах Джулии как можно скорее, — предположил Спейд. — Или чтобы обелить себя перед полицией. Потом, у вас еще есть и собственные клиенты.
— Что? — Кольер широко раскрыл глаза.
Спейд небрежно махнул самокруткой.
— Феррис, — сказал он. — Это ведь он убил Хейвена.
Веки Кольера задрожали, но он не моргнул.
— Во-первых, — начал Спейд, — насколько нам известно, Феррис последний, кто видел Хейвена живым, а это уже кое-что. Во-вторых, он единственный из тех, с кем я беседовал до того, как нашли тело, кому было небезразлично, не подумаю ли я, что от меня что-то утаивают. Остальные из вас думали, что я просто разыскиваю пропавшего мужа. Он же знал, что я ищу человека, которого он убил, потому должен был казаться чистеньким. Он даже побоялся выбросить книгу, потому что продавец в книжном магазине мог запомнить посвящение. В-третьих, Феррис был единственным, кто считал Эли славным малым и якобы симпатизировал ему. В-четвертых, его рассказ о том, что шантажист, требовавший пять тысяч, заявился в три часа дня и засиделся до полуночи, просто нелеп. В-пятых, его же рассказ о бумаге, которую якобы подписал Эли, не менее нелеп, хотя такую бумагу он, вполне возможно, и состряпал, подделав подпись Эли. В-шестых, Феррис как никто другой выигрывал от смерти Хейвена.