— Давайте познакомлю вас с ребятами, — продолжал он и повернулся, одной рукой обняв меня за плечи. — Все. работники — с ранчо X. А. Р., — махнул бриллиантами в сторону игроков, — кроме этого молодца Милк-Ривера: он объездчик и на простых пастухов смотрит свысока.
Молодец Милк-Ривер оказался тем стройным парнем, который сидел с женщиной в столовой отельчика. Партнеры его были тоже молоды, хотя не так молоды, как он, — загорелые, обветренные, косолапые, в сапогах с высокими каблуками. Бак Смолл был рыжеватый и пучеглазый; Смит — рыжеватый и низенький, Данн — долговязый ирландец.
Зрителями были рабочие «Колонии Орилла» и маленьких ближних ранчо. Кроме двух: Чика Орра, коренастого, грузного, толсторукого, с вдавленным носом, расплющенными ушами, золотыми передними зубами и покалеченными кистями боксера, и потертого типа с приоткрытым ртом — Жука Рейни; вся вывеска его недвусмысленно говорила о приверженности к кокаину.
В сопровождении Барделла я перешел в заднюю комнату, чтобы познакомиться с игроками в покер. Играли всего четверо. Другие карточные столы, лото и стол для игры в кости были свободны.
В одном из игроков я узнал ушастого пьяного, который произнес приветственную речь в гостинице. Звали его Шнур Вогель. Он работал на ранчо X. А. Р., так же как его сосед Ред Уилан. Оба были на взводе.
Третьим с ними сидел спокойный, средних лет человек, по фамилии Киф. И четвертым — Марк Нисбет, бледный, худой человек. Профессиональный картежник — свидетельствовала вся его наружность: от карих глаз с тяжелыми веками до сноровистых, тонких пальцев.
Вогель с Нисбетом, по-видимому, не очень ладили.
Сдавал Нисбет, партия уже началась. У Вогеля было вдвое больше шишек, чем у других игроков; он сбросил две карты.
— В этот раз пускай мне обе дадут сверху! — И сказал он это без приятности.
Нисбет дал карты, никак не отреагировав на шпильку. Ред Уилан сменил три карты. Киф спасовал. Нисбет сменил одну. Уилан поставил. Нисбет уравнял. Вогель добавил. Уилан уравнял. Нисбет добавил. Вогель поднял еще. Уилан спасовал. Нисбет снова добавил.
— Неужто ты и себе взял сверху? — прорычал Вогель Нисбе-ту через стол и снова поднял ставку.
Нисбет уравнял. У него была пара тузов и пара королей. У ковбоя — три девятки.
Вогель громко засмеялся, сгребая шишки.
— Если бы я мог все время держать шерифа у тебя за спиной, я бы маленько разжился.
Нисбет делал вид, что занят приведением в порядок своих шишек. Я ему посочувствовал. Он сыграл по-дурацки — но как еще сыграешь с пьяным?
— Ну что, понравился наш городок? — спросил у меня Ред Уилан.
— Я его мало видел, — уклонился я. — Отельчик, столовую — и все.
Уилан рассмеялся.
— Значит, с Вошем познакомился. Шнура дружок!
Все, кроме Нисбета, засмеялись; Шнур Вогель — тоже.
— Один раз Шнур попробовал его ограбить на двадцать пять центов — на кофе с булкой. Забыл заплатить, говорит, но похоже, что нашармака хотел пожрать. Короче, на другой день Вош заявляется на ранчо — пыль столбом, обрез под мышкой. Он тащил это орудие смерти по пустыне, пехом, двадцать пять километров — чтобы стребовать двадцать пять центов. И стребовал! Отобрал монету у Шнура с ходу, прямо между загоном и бараком, можно сказать — под пушечным дулом.
Шнур Вогель горестно улыбнулся и почесал большое ухо.
— Старый хрен приперся ко мне, словно я вор какой! Был бы мужик, он бы у меня на том свете получал эти деньги. А с этим грибом что делать, если ему и укусить-то нечем? — Его мутный взгляд устремился на стол, и вислогубая улыбка превратилась в оскал. — Давай дальше! — прорычал он, со злобой глядя на Нисбета. — Теперь будет честная сдача!
Мы с Барделлом вернулись в переднюю комнату, где ковбои по-прежнему гоняли шары. Я сел на стул у стены и послушал их разговор. Нельзя сказать, что он был оживленным. Сразу чувствовалось, что в компании появился чужой. Первым делом мне надо было преодолеть это.
— Никто не скажет, — спросил я, не обращаясь ни к кому в особенности, — где мне добыть лошадь? Не очень норовистую — потому что наездник я паршивый.
— Можно взять в конюшне Эклина, — медленно ответил Милк-Ривер, глядя на меня невинными голубыми глазами, — хотя вряд ли у него найдется такая, чтобы долго жила, если будешь ее торопить. Вот что: у Пири, на ранчо, есть саврасый — как раз для тебя. Он отдавать не захочет, но, если захватишь с собой приличные деньги и помашешь у него перед носом, может, сговоритесь.
— А вы мне не подсунете такую, с которой я не слажу? — спросил я.
Голубые глаза лишились всякого выражения.