— Нет! — вспыхнул Грантхем. — Не очень-то приятно, если твоя семья относится к тебе как к мальчишке и присылает человека для надзора над тобой.
Я высказал предположение:
— Он послал вас, чтобы вы предложили мне работу, о которой шла речь вчера вечером, и одновременно предупредили, чтобы я не рассказывал про того солдата. Так?
— Так.
— Хорошо, тогда предлагайте.
— Но он же не знал, что вы…
— В таком случае что же вы собираетесь делать? — спросил я. — Если вы не сделаете мне предложение, то вам придется объяснять ему, почему вы этого не сделали.
— О Господи, вот беда! — устало посетовал Грантхем и, опершись локтями о колени, положил голову на ладони. Он смотрел на меня растерянным взглядом мальчугана, который вдруг понял, что мир слишком сложен.
Лайонел Грантхем созрел для разговора. Я улыбнулся ему, допил кофе и стал ждать.
— Понимаете, я не хочу, чтобы меня привели домой за ухо, — неожиданно промолвил он с каким-то детским вызовом.
— Вы же знаете, я не собираюсь вас принуждать, — успокоил я парня.
Мы снова немного помолчали. Я курил, а он сидел в той же позе и размышлял. Затем он смущенно задвигался на стуле и выпрямился; лицо его стало пунцовым.
— Я хочу попросить у вас помощи, — наконец промолвил Грантхем, стараясь не выдать своего крайнего смущения. — Я расскажу вам всю эту историю. Но если вы будете смеяться, я… Вы ведь не будете смеяться, правда?
— Если это действительно смешно, то, может, и буду. Но это не помешает мне помочь вам.
— Хорошо, тогда смейтесь! Это очень смешно! Вы должны хохотать! — Парень глубоко вдохнул воздух. — Вы никогда не думали… Вы никогда не думали о том, чтобы стать… — Он замолчал, посмотрел на меня с отчаянной решимостью, а затем, собрав всю свою волю, почти выкрикнул: — Королем?!
— Возможно. Я думал о многом. Наверное, была у меня и такая мечта.
— Я познакомился с Махмудом на приеме в посольстве в Константинополе. — Лайонел начал рассказ, «выстреливая» слова с такой быстротой, словно радовался, что избавлялся от них. — Он был секретарем у президента Семича. Мы подружились, хотя я и не был от него в восторге. Это он уговорил меня приехать с ним сюда и отрекомендовал полковнику Эйнарссону. Потом они… Без сомнения, этой страной управляют плохо. Я бы никогда не дал согласия, если бы это было не так.
Они готовили революцию. Но человек, который должен был ее возглавить, только что умер. Помехой была и нехватка денег. Поверьте… меня толкнуло на это не тщеславие. Я верил — и верю до сих пор, — что это могло быть… что это будет… на пользу стране. Они сделали мне предложение: если я буду финансировать революцию, то стану… то смогу стать королем.
Нет, нет, подождите! Господь свидетель, я поступил дурно, но не думайте о моем поступке хуже, чем он есть на самом деле. Мои деньги пригодятся этой маленькой, нищей стране. Потом, когда ее возглавит американец, будет легче — должно быть легче — получить кредит в Америке или в Англии. Учтите и политический аспект. Муравию окружают четыре страны, и каждая из них довольно сильна, чтобы, если захочет, аннексировать ее. До сих пор Муравия сохраняла независимость только благодаря соперничеству между соседями, а также потому, что не имеет морских портов.
Однако, если страну возглавит американец, да еще если удастся получить займы в Америке и в Англии, ситуация станет совсем иной. Муравия окрепнет, по крайней мере она будет иметь хоть какое-то право на помощь со стороны мощных держав. Этого достаточно, чтобы соседи стали осмотрительнее.
Вскоре после первой мировой войны Албания тоже думала о такой возможности и предложила свою корону одному из американцев. Но тот отказался. В то время это был пожилой человек, который уже сделал карьеру. Я решил воспользоваться своим шансом. Среди Грантхемов… — В его голосе снова появились нотки смущения, — среди Грантхемов уже были короли. Мы ведем свою родословную от Якова Четвертого Шотландского. Поэтому я и подумал: хорошо бы, если наш род снова увенчала бы корона.
Мы не хотели жестокой революции. Эйнарссон держит под контролем армию. Нам оставалось только использовать ее, чтобы заставить депутатов, которые еще не присоединились к нам, изменить форму правления и избрать меня королем. Меня было бы легче избрать, чем человека, в жилах которого нет королевской крови. В этом мое преимущество, несмотря… несмотря на мою молодость. А люди… люди в самом деле хотят короля, особенно крестьяне. Они считают, что не имеют права называться нацией, пока у них нет властелина. Президент для них ничто — обыкновенный человек, как и все они. Поэтому, понимаете, я… Ну же, смейтесь! Вы услышали достаточно, чтобы понять, насколько это глупо! — Голос его сорвался на высокой ноте. — Смейтесь! Почему же вы не смеетесь?