- Яркий пример неосуществленных возможностей - Павел Ромеро, - сказал я. - Разве у него не определили при рождении больших математических способностей? А он не терпит математики! Он любит одну историю!
- О тебе было вычислено, что ум твой критичен и насмешлив, - и разве это не так? - возразил Андре. - Ромеро - исключение. В Олеге же я уверен - он осуществит все, что предсказывают его генетические данные.
- Пока он лишь более похож на тебя, чем ты сам, ибо ты любишь менять свою естественную внешность. Ты не прятался возле машины, когда Жанну просвечивали?
Они в голос запротестовали. Жанна надула губы. Она гордилась сходством своего будущего сына с отцом больше, чем его высчитанными заранее необыкновенными способностями. В природе женщин много необъяснимого. Достаточно сказать, что генетические гороскопы девочек осуществляются далеко не так точно, как гороскопы мальчиков.
- Роды, по расчету, будут нелегкими, - говорил Андре. - Жанне надо придерживаться строгого режима. Охранительница же, нерадивая, слишком редко одергивает мою неразумную жену!
- Охранительница, не сомневаюсь, исправно выполняет свои обязанности, а ты, как всегда, тревожишься попусту.
- С тобой временами неприятно спорить. Ты до того логичен, что непереносимо. Рано или поздно ты женишься на Ольге, и вместо разговоров вы будете вычислять и обмениваться цифрами, как словами!
- Не смей! - сказала Жанна и обняла меня. - Эли - хороший, и я люблю его, а тебя нет. Я рада, что ты улетаешь надолго и оставляешь меня одну.
Слова Андре напомнили мне, что Ромеро обещал потолковать с Верой. Шел двенадцатый час. Я мог бы вызвать Веру по ее шифру. Не надо, решил я про себя, она подумает, что я упрашиваю ее. Однако не прошли мы и двух шагов, как на аллее вспыхнул видеостолб и в нем загорелся силуэт Веры. Она сидела на диване и улыбалась мне. Я видел люстру и цветы справа, остальное терялось во тьме меж цветами и картинами. Слева от Веры кто-то стоял, мне показалось, что это Ромеро, но Вера поняла, куда я смотрю, и освещенное пространство сузилось, охватывая лишь ее.
- Брат, - сказала. Вера, - ты мог бы по приезде на Землю явиться ко мне.
- У меня были дела по командировке, - сказал я. - И я не знал, что на вашей суматошной Земле стало модой ходить в гости.
- Ты мало изменился, Эли, - заметила она.
- Другие находят, что я очень изменился, - отозвался я.
Улыбка ее погасла. Она пристально, словно не веря, что это я, всматривалась в меня. Она раздумывала обо мне, чтоб не совершить ошибки. Такой я ее знал всегда - порывистой, резкой, но всегда справедливой.
- А теперь ты хочешь лететь на Ору?
- Разве запрещено человеку хотеть, что вздумается?
- Не все желания осуществляются, Эли.
- Я уже это изучал в курсе «Границы возможного» и, кажется, получил за благоразумие высший балл - двенадцать.
- Боюсь, твоего благоразумия дальше экзаменов не хватило.
- Я часто огорчался своему благоразумию на экзаменах.
Она засмеялась. Я люблю ее смех. Никто так не умеет смеяться, как Вера. Она словно освещается при смехе.
- Тебя не переговоришь, брат. Завтра вечером приходи. Обстоятельства стали другими, и, возможно, твое желание осуществится.
Я не успел ни поблагодарить, ни узнать, почему обстоятельства стали другими, - видеостолб погас. Андре в восторге пожал мою руку:
- Итак, ты едешь с нами, Эли!
- Вера сказала: возможно.
- Если Вера говорит: возможно, это значит - наверно!
Жанна тоже поздравила меня, но по-своему. Она сказала, что двумя сумасбродами на Земле станет меньше, а она устала от сумасбродств. Потом она прислушалась к себе.
- Охранительница требует, чтоб я легла, Андре. Не понимаю, почему такая спешка, еще нет двенадцати.
Андре схватил нас с Жанной под руки.
- Немедленно в гостиницу! Я могу объяснить, что случилось. Ты сегодня чувствуешь себя хуже, но не знаешь этого, а Охранительница на то и Охранительница, чтобы все знать о нас.
Мы прошли в их номер. Жанна удалилась в спальню, а я вышел на балкон. Внизу лежал спящий Каир, над ним раскинулась звездная полночь.
9
Может, я сентиментален, но у меня все внутри замирает, когда я остаюсь один на один со звездным небом.
Наших пастухов-предков охватывал страх при виде Вселенной, сверкающей на них тысячами бессмертных глаз, меня же охватывает восторг. Они и понятия не имели, как неисчислимо велик раскинувшийся вокруг мир, и все же ощущали себя исчезающе малыми перед лицом звездного величия. Я отлично знаю, сколько десятков и сотен парсеков до каждой из ярких звезд, но не чувствую себя ничтожным перед их грозной отдаленностью и громадой. Это блажь, в ней неудобно признаваться, но мне всегда хочется протянуть руки далеким мирам, так же вспыхивать и менять свой блеск, так же кричать, кричать во Вселенной сияющим криком!..