Я не сказал еще, как были разрисованы черные халаты. На них белой краской были нарисованы полные скелеты человека и при слабом свете свечей ночью люди, одетые в эти халаты, действительно могли показаться идущими скелетами. Лобсын заказал мне эти халаты будто бы для маскировки на празднике Цам, а в действительности мой сообразительный друг тогда уже придумал такой способ напугать суеверных монголов, чтобы пробраться в запрещенный рудник.
И вот мы, разложив добытый золотоносный кварц в два мешка, в каждом фунтов по двадцать, прикрепили их себе на спину, надели халаты и капюшоны (на которых были намазаны черепа), прошли по штольне к выходу и здесь обернули свечи зеленой прозрачной бумагой, которой, как оказалось, запасся Лобсын. Он теперь сказал мне:
– Выйдем из штольни немного погодя после того, как опрокинем жерди, чтобы караульные на лай собак и шум выскочили из юрт. А выйдя, запоем буддийскую молитву «ом-мани-пад-ме-хум» и пойдем прямо на юрты, в одной руке свеча, в другой у тебя каелка, у меня молот, как будто мы восставшие рудокопы.
И так, сговорившись, мы подошли к жердевому щиту и, налегши вдвоем, легко опрокинули его наружу. Собаки уже ворчали, чуя нас, а тут бешено залаяли. В юртах раздались окрики - люди еще не спали, потом караульные выбежали. И тут мы рядом, как условились, выступили из глубины штольни в виде скелетов, слабо озаренных зеленым светом, протяжно завывая: «ом-мани-под-ме-хум».
Что тут за суматоха поднялась у юрт, трудно себе представить. Возгласы ужаса, визг детей, крики мужчин и женщин: «Мертвые рудокопы из горы выходят, убегайте скорее!» И все бросились бежать, не только взрослые и дети, но вслед за ними и собаки, коровы, бараны и козы, которые ночевали вблизи юрт. Все понеслись вниз по долине с визгом и криками, толкая и опрокидывая друг друга.
А мы, дойдя до первой юрты, в которой были накануне, положили там на видном месте ситец, который я принес с собой, в обмен на взятый у караульного гнилой. Потом мы полезли вверх по склону вдоль жилы, причем свечи помогли нам ориентироваться. Немного поднявшись, мы их потушили, халаты скинули и полезли уже в темноте, чтобы караульные, если остановились не так далеко для наблюдения, не могли проследить, куда исчезли мертвецы.
Взобрались мы, не торопясь, на гребень отрога и остановились передохнуть. С высоты видны были обе долины; в долине Алтын-гола, где стояли юрты, было темно и тихо, беглецы, очевидно, еще не вернулись. В долине, где была наша палатка, виднелся огонек, и при свете его можно было различить палатку, коней и мальчика у костра. Там все было благополучно.
– Ну и напугал ты бедных караульных своей выдумкой, Лобсын,- сказал я. - Мне просто совестно, люди досмерти перепуганы, будут ночевать где-то под открытым небом, и скот у них разбежится. Нехорошо вышло!
– Я не думал, что они такую суматоху устроят и убегут,- оправдывался мой калмык. - Я полагал, что выглянут только караульные, увидят мертвецов и спрячутся в юрты, начнут там молитвы читать. А мы бы повернули от рудника вверх по долине и, отойдя немного, потушили свечи, чтобы в темноте лезть на гору. И караульные, выглянувши из юрт, могли бы заметить, что мертвецы пошли вверх по речке и скрылись. Я же не виноват, что они так струсили! Ну, переночуют немного ниже, скот свой соберут и завтра вернутся.
– И пойдет теперь по всей Монголии рассказ, что в золотом руднике на Алтын-голе мертвые рудокопы воскресли и по ночам бродят, караул пугают! А князь вызовет к себе караульных и начнет допрашивать с пристрастием, в тюрьму посадит или сменит.
– Смене они будут только рады. Кому охота целый год в этом глухом месте сидеть на карауле. Ведь жалованья от князя они не получают, сидят по наряду и бездельничают.
– А что подумают они о ситце, который я положил в юрте?
– Пожалуй, напрасно оставил его. Они подумают, что положили его мертвецы и отдадут в монастырь ламам, побоятся оставить себе.
– Ну, попадет ситец бездельникам ламам, а не бедным аратам! - сказал я.
– Неужели ты, Фома, считаешь всех лам бездельниками? - удивился Лобсын, очевидно обиженный моим восклицанием.
– А какую пользу монгольскому народу приносят ламы? Бормочут целые дни свои молитвы, зажигают лампады и курительные свечи перед статуями Будды и других богов. И так изо дня в день всю свою жизнь, прославляя Будду и перебирая свои четки вместо того, чтобы выполнять какую-нибудь работу, ну хотя бы разводить огороды при кумирнях, учить аратов косить траву на удобных сырых местах, в долинах вдоль речек и ключей! Ведь сколько у вас каждый год гибнет скота от бескормицы зимой, - от джута [5].