Он взял негатив и поднял его к свету.
— Тут какие-то пятна, — растерянно сказал он. — Очень слабые. Еле-еле видны.
— Это изображения, — пояснил я. — Три изображения на пленке из двадцати кадров.
— Но… их же не видно.
— Правильно, — согласился я. — Но если я буду аккуратен и если повезет… может быть, мы что-нибудь и разглядим.
— Как? — удивился он.
— С помощью усиливающих растворов.
— Но зачем? На что они тебе сдались?
Я прицокнул языком.
— Здесь может оказаться масса интересного. Понимаешь, эта коробка принадлежала одному великому фотографу. Он вообще был человек не очень обычный. Так вот, вполне возможно, что на кое-каких из этих негативов что-то есть…
— Но… на каких именно?
— В том-то все и дело. На каких… если вообще тут что-то есть.
Джереми глотнул шампанского.
— Вернемся к Аманде.
— Возвращайся к Аманде. А я займусь фотографиями.
Я пошел в лабораторию и стал рыться в стенном шкафу. Джереми с интересом наблюдал за мной.
— Сложнейшая техника, — заметил он, скользнув взглядом по увеличителям и автомату для фотопечати. — Я и не подозревал, что ты этим занимаешься.
Я в двух словах рассказал ему о Чарли и, наконец, обнаружил то, что искал. В глубине шкафа стояла бутылка, которую я купил три года назад, когда ездил отдыхать в Штаты. На этикетке было написано «Негативный усилитель», ниже прилагалась инструкция. Я отнес бутылку к раковине.
— А это что? — спросил Джереми, ткнув пальцем в грушевидную насадку на кране.
— Водяной фильтр. Понимаешь, в фотографии применяется чистейшая, мягкая вода. А если вода прямо пойдет через железные трубы, все фотографии будут в точечках.
— Сумасшествие какое-то, — сказал он.
— Просто точность.
Я смешал воду и усилитель в пластиковой мензурке строго по инструкции и вылил раствор в ванночку с проявителем.
— Я никогда раньше не пользовался усилителем, — сказал я Джереми. — Может и не получиться. Хочешь — посмотри, а то — иди на кухню и пей свое шампанское.
— Я… честно говоря, мне очень интересно. А что ты будешь делать?
— Сейчас возьму эту прозрачную пленку с пятнами, сделаю контактный отпечаток на обычную черно-белую бумагу и посмотрю, что получится. Потом опущу негатив в усилитель, сделаю еще один черно-белый отпечаток и посмотрю, есть ли разница? А потом… там видно будет.
Освещенный тусклым светом лабораторного фонаря, я принялся за работу. Джереми так пристально вглядывался в ванночку с проявителем, что едва не утопил нос.
— Что-то ничего не видно, — заметил он.
— Мы действуем методом проб и ошибок, — пояснил я. Я попробовал отпечатать прозрачный негатив четыре раза при разной выдержке, но все негативы получались либо сплошь черные, либо серые, либо белые.
— Там ничего нет, — сказал Джереми. — Все без толку.
— Погоди, сейчас попробуем с усилителем.
С замиранием сердца я опустил прозрачную пленку в усилитель и довольно долго болтал ею в нем. Потом промыл ее и снова посмотрел на свет. Бледные пятна были все такими же неясными.
— Не получается? — разочарованно спросил Джереми.
— Не знаю. Просто не представляю, что должно получиться. Может быть, усилитель слишком старый. Некоторые реактивы со временем теряют свойства. Срок хранения… и так далее.
Я снова напечатал негатив при разной выдержке и снова получил черные и темно-серые отпечатки. Однако на сей раз на светло-сером отпечатке были видны какие-то пятна, а на белом — завихрения.
— Ага, — сказал Джереми. — Конец.
Мы пошли на кухню — подумать и подкрепиться.
— Плохо дело, — сказал он. — А вообще-то эта затея с самого начала была обречена на провал.
Я отхлебнул шампанского и медленно процедил его сквозь зубы.
— Мне кажется, — не спеша начал я, — можно добиться большего, если напечатать этот негатив не на бумагу, а на другую пленку.
— На другую пленку? Которую в камере заряжают? А разве это возможно?
— Ну да. Печатать можно на что угодно. Главное, чтобы был эмульсионный слой. А фотоэмульсией можно покрыть практически все. Понимаешь, печатать можно не только на бумаге. Покроешь эмульсией холст, например, и печатай на нем. А хочешь — на стекле. Или — на дереве. Можно даже на тыльной стороне руки напечатать — надо только немного постоять в темноте. Вот как!
— Господи!
— Но, конечно, только черно-белые пленки, не цветные, — добавил я и, отхлебнув шампанского, предложил:
— Ну что, попробуем еще?
— Тебе, правда, нравится этим заниматься? — спросил Джереми.