Примерно в миле от конюшен, на вершине одного из поросших травой, округлых холмов стоял принадлежащий Джеймсу коттедж смотрителя. В прошлом этот домик предоставляли служителю, наблюдавшему за проминкой лошадей. Но так как там не было ни электричества, ни удобств, новый служитель предпочел более комфортабельный дом в долине.
Заброшенная дорога огибала холм по склону, поднимаясь вверх и снова опускаясь вниз, чтобы мили через четыре влиться в шоссе, которое никуда не вело. Пользовались им лишь две фермы и владельцы загородного дома. И поэтому это был обычный маршрут для утренней проминки лошадей.
Расставшись с Джеймсом, я подъехал к коттеджу. Раньше я, проезжая мимо, видел лишь часть глухой стены. Теперь я обнаружил четырехкомнатный домик с небольшим огороженным палисадником. От ворот к двери вела узкая дорожка. В каждой комнате по окну. Две выходят на фасад, две на заднюю сторону.
Войти без ключа не составляло никакого труда — почти все стекла в окнах были выбиты. Открыв окно, я влез в дом.
Внутри пахло гнилью. Но стены и пол оказались в хорошем состоянии.
Входная дверь вела в небольшой холл, из которого можно войти во все четыре комнаты. Все это было так удобно для меня, словно я сам проектировал.
Обогнув дом, я достал сантиметр и измерил окна — три фута в высоту, четыре в ширину. Затем вернулся к фасаду, сосчитал разбитые стекла и измерил их. Когда все это было проделано, я вернулся к Джеймсу и попросил его сдать мне коттедж на несколько дней.
— Можете пользоваться им сколько хотите, — рассеянно согласился он, занятый своими бумагами.
— А можно застеклить окна и поставить новый замок?
— Ради бога. Делайте, что хотите.
Поблагодарив его, я отправился в Ньюбери. Там, в магазине стройматериалов подождал, пока приготовят десять кусков стекла, замазку, несколько водопроводных труб определенной длины, шурупы, большой висячий замок; мешок с цементом, банку зеленой краски, нож для замазки, отвертку, мастерок и малярную кисть. Нагруженный всем этим добром, я вернулся к коттеджу.
Выкрасил входную дверь и оставил ее открытой для просушки. В одной из задних комнат выбил все еще оставшиеся стекла. Затем развел изрядную порцию цемента и укрепил с его помощью поперек окна шесть кусков водопроводной трубы. А в доме к дверям этой комнаты накрепко привинтил скобы для висячего замка. С внутренней же стороны отвинтил дверную ручку и унес.
Оставалось застеклить окна фасада. Пришлось отковыривать всю старую замазку и вмазывать свежую. Но наконец и это было сделано. Теперь коттедж выглядел куда веселее и приветливее.
Я вывел машину из-за кустов, за которыми ее спрятал, и отправился в Лондон.
Врач-шотландец попивал джин в обществе Джоан.
— Вы должны были посетить меня вчера, помните?
— Я был занят.
— Я только взгляну на ваши запястья. — Отставив джин, он решительно размотал бинты. На них снова выступила кровь. — Вам следует поберечь руки. Иначе они не заживут. Что вы опять делали?
Я мог бы ответить: завинчивал винты, выковыривал старую замазку и замешивал цемент. Но вместо этого буркнул довольно угрюмо:
— Ничего такого особенного…
В раздражении он шлепнул повязку с такой силой, что я вздрогнул. Закончив, сказал:
— Теперь дайте им покой. И, пожалуйста, ко мне в пятницу.
— В пятницу меня не будет в Лондоне.
— Тогда в субботу утром. И обязательно!
Он схватил свой бокал, залпом допил джин и дружески попрощался с Джоан.
Выпроводив его, она со смехом вернулась в комнату.
— Обычно он не такой колючий. Но он подозревает, что ты принял участие в какой-то отвратительной оргии, поскольку не хочешь рассказывать…
— И он прав, черт побери, — мрачно подтвердил я.
И на третью ночь я улегся спать на диване. И, лежа в темноте без сна, прислушивался к мягкому дыханию Джоан. Каждый вечер она спрашивала нерешительно: не останусь ли я у нее еще на одну ночь? А так как я и не собирался уходить, то всякий раз соглашался немедленно, хотя давалось мне это все труднее.
Я мог легко избежать мучений, отправившись спать в свою собственную постель в доме моих родителей. И если не делал этого — то сам виноват.
В среду утром я поехал в крупное фотоагентство и спросил фотографию сестры Кемп-Лора, Алисы. Мне предложили целую кучу — от снимков анфас, сделанных на Охотничьем балу, где она в платье из пятнистого шелка, до снимков сзади: Алиса берет последний барьер. Поразительная девушка — темноволосая, с высоко поднятыми скулами, маленькими жестокими глазами и плотно сжатым, агрессивным ртом. Держись от таких подальше! Я купил снимок, где она а костюме для верховой езды наблюдает какие-то охотничьи испытания.