Засмотревшись на огромные настенные часы, Джеймс вздрогнул, когда услышал щелканье дверного замка и одновременно с этим спорящие голоса. Один, несомненно, принадлежал иностранцу:
— Я не могу принять столь невыгодные условия. Понимаете? Не могу! Сколько раз можно повторять, что этот бриллиант достался мне за десять тысяч. Вы не верите? Будьте здравомыслящим, человеком — не стану же я торговать себе в убыток.
Послышался смех.
— Вилли, ты парень не промах, — говорил явно американец, — но торговля алмазами — не игра в кости. Эта безделушка не стоит больше девяти тысяч. Могу накинуть сотню сверху за твои старания. Если что-нибудь надумаешь, позвони. Всегда рад тебе.
В комнате появился высокий худощавый человек с лицом профессионального киноактера. Плотно сжатые губы придавали его лицу излишнюю суровость, но веселые и внимательные глаза, насмешливо смотревшие на все окружающее, компенсировали этот недостаток. Вслед за ним вошел пухлый коротышка с красной розой на лацкане пиджака.
Бонд поприветствовал их легким кивком головы. Извинившись, оба скрылись в холле.
Данкверст состроил гримасу.
— Мелко торгуются. Это Вилли Бехренс, недавно обанкротился. Другой, по-моему, клиент Сайе, — сержант снова уткнулся в газету.
Джеймс, подавив желание закурить, вновь занялся рассматриванием часов. Внутри них что-то скрипнуло, и бархатная обволакивающая тишина была нарушена многократным «ку-ку». Пробило полчетвертого.
Дверь распахнулась, и Бонд увидел перед собой внушительного вида мужчину.
— Меня зовут Сайе, — отчеканил он. — Чем обязан? Полицейский встал и прикрыл за ним дверь.
— Я сержант Данкверст из спецотдела Скотланд-Ярда, — он говорил ровно и сдержанно и, сделав жест в сторону Бонда, продолжил, — а это сержант Джеймс. Нам бы хотелось задать вам пару вопросов, касающихся краденых алмазов. Это интересует комиссара.
— Да? — Сайе переводил недовольный пренебрежительный взгляд с Бонда на Данкверста, недвусмысленно давая понять, что лиц такого высокого ранга непристойно утомлять всякими глупыми расспросами. — Что ж, начинайте.
Пока Данкверст нарочито монотонным голосом излагал суть дела, сверяясь время от времени с записной книжкой и разбавляя свою речь такими фразами, как «известно из достоверных источников» или «в соответствии с параграфом таким-то», Бонд, не отрываясь, смотрел на Сайе, нисколько не беспокоясь о том, раздражало того это или нет.
Босс «Дворца алмазов» выглядел плотным и на редкость здоровым человеком. Темные короткие волосы обрамляли хищное волевое лицо. Черные прямые брови могли бы сойти за признак высокого происхождения, если бы под ними не прятались колючие маленькие глазки. Тонкая, чуть изогнутая линия рта выказывала в нем злобность и жестокость, а выдающийся вперед подбородок делал его обладателя чем-то смахивающим на бульдога. Темный костюм в сочетании с белой рубашкой и черным галстуком смотрелся бы довольно неплохо, если бы из рукавов не высовывались большие волосатые кисти с уродливо короткими толстыми пальцами.
«Милый мальчик», — подумал Бонд.
Сержант тем временем продолжал разыгрывать затеянный спектакль:
— А вот те камни, которые нас особо интересуют, — он на секунду поднял глаза. Сайе по-прежнему оставался спокойным и невозмутимым. — «Весселтон», двадцать карат. Пара бриллиантов «Файн блю вайтс», в десять карат каждый. «Еллоу-премьер» — двадцать карат. «Топ кейп» — двадцать карат и два «Кейп юнионс» по пятнадцать карат.
— Не имею о местонахождении этих алмазов ни малейшего представления, — Сайе и не собирался оставлять свой холодно-любезный тон. — Уверен, вышеперечисленные камни не проходили ни через меня, ни через нашу фирму в Нью-Йорке. А сейчас, джентльмены, разрешите откланяться, — с этими словами он, нимало не беспокоясь о дальнейшей участи своих посетителей, вышел из комнаты.
— Мне всегда нравились вежливые люди, — Бонд, казалось, был удовлетворен встречей.
А на Данкверста, похоже, вообще ничто не могло произвести впечатления. Он, ни капли не смутившись, закрыл записную книжку и сунул ее во внутренний карман пиджака, и, только выйдя на улицу, сержант позволил себе немного расслабиться. Джеймс не без интереса наблюдал, как строгое серьезное лицо блюстителя закона превращалось в довольную физиономию человека, только что выигравшего партию в бридж.
Бонд назвал шоферу свой адрес на Кинг-роуд, и, лишь когда они тронулись, Данкверст спросил: