Утро выдалось на редкость удачное. Еще не совсем рассвело, и небо отливало нежным серым перламутром. Начали просыпаться ранние птички, и воздух наполнился звонкими трелями их голосов. Вокруг витал еще не выветрившийся ночной аромат. За конюшнями жгли костры, и дым, причудливо извиваясь, поднимался высоко вверх. Издалека доносилось шумное храпение лошадей и сердитые окрики наездников.
Рядом беззвучно возникла фигура Лайтера.
— Сейчас они выедут на тренировку, — прошептал он, и словно в ответ на его слова из предрассветного мрака вынырнула группа всадников.
До Джеймса доносились отдельные реплики типа:
— Поправь стремя, олух.
Феликс снова наклонился к нему.
— Жокеи не любят утренних выездов. В это время приходят владельцы лошадей, и им приходится быть начеку.
Призрачная темнота вокруг постепенно таяла, уступая место яркому солнечному свету.
Лайтер тронул Бонда за рукав и махнул рукой в направлении лагеря жокеев. На дальнем конце внешней скаковой дорожки появился человек, ведущий под уздцы огромного гнедого жеребца. Рядом показались еще две темные фигуры.
— Смотри в другую сторону, — приказал Феликс. — Делай вид, что наблюдаешь за скачкой другой группы наездников. Под ними вудвардские скакуны. Впереди Джим Фитсимонс — лучший в Америке тренер.
Бонд повернулся спиной к Лайтеру и с интересом принялся наблюдать за скачкой, но Феликс вскоре прервал это приятное занятие.
— Не оборачивайся и слушай. Шай Смайла выгуливает какой-то конюх, а его спутники — наши друзья, Бад и Писсаро. Черт, какого красавца нашли взамен прежнего хиляка. Мускулистые плечи, тонкие ноги. Чудо. Кажется, они набросили на него попону. Так, мистер Писсаро, по-моему, боится получить копытом по физиономии, держится чуть поодаль. Бад помогает конюху забраться на жеребца. Тот выезжает на дорожку. Внимание, Джеймс! Они засекли нас. Ну-ка изобрази из себя фанатичного поклонника конного спорта — у них бинокли… Молодец, кажется, у тебя получилось. Отсюда вижу, как они ржут… Теперь Шай Смайл должен появиться в твоем поле зрения. Уже? Отлично. Обрати внимание на пятый барьер. К нему направился Писсаро.
Джеймс не мог оторвать глаз от несущегося жеребца. Ноги его, казалось, не касались земли. Взяв пару препятствий с удивительной легкостью, он повернул в сторону дальних барьеров. Ага, а вот и Писсаро. Надевает темные очки, делает рукой какие-то знаки. Всадник еще ниже пригнулся к лошадиной шее. Шай Смайл всхрапнул, обнажив великолепные зубы, и из его ноздрей со свистом вырвались две струйки пара. Потные бока животного равномерно вздымались и опускались. Скорость все нарастала, и, как ни внимателен был Бонд, он все-таки не успел уловить момента, когда наездник и его конь оторвались от земли. Еще мгновение назад они неслись во весь опор — и вот уже совершают стремительный бросок вперед. На секунду Джеймс потерял способность воспринимать что-либо другое, кроме этого затяжного прыжка. Напряжение достигло. высшей фазы, но ничего особенного не произошло. Копыта выбили глухую дробь с противоположной стороны барьера, и всадник пустил скакуна легким галопом.
— Такие препятствия для него чистое баловство, — в голосе Лайтера звучало восхищение. — Настоящий Шай Смайл не был способен на подобные выкрутасы. Жаль только, что он не выиграет сегодняшнюю скачку. Да, Джеймс, у тебя не возникло желания уронить себе что-нибудь в желудок? Между прочим, приближается время завтрака, а азартные зрелища возбуждают во мне зверский аппетит.
Бонд промолчал, а Феликс, о чем-то задумавшись, тихо буркнул себе под нос:
— Ах, мистер Белл, в жизни все так сложно — никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Сегодня вот, например, вас дисквалифицируют, а вы даже и не подозреваете.
Позавтракав, Джеймс расстался с Лайтером и по его совету отправился на ипподром. Стоял прекрасный летний день, и, несмотря ни на что, Бонд наслаждался им. Ему было по душе царившее вокруг праздничное возбуждение. На его долю в последние годы выпадало слишком мало приятных сюрпризов, и Саратога была одним из них. Нет, его не манила пестрая толпа, пьяный шум и блеск рекламных огней. Просто он очень устал — не от своей работы, а от людей — либо хорошо знакомых, либо совсем неизвестных ему, но которые постоянно присутствовали рядом и неизменно толкали лишь в одну сторону — в пропасть. И он к этому привык, но на свете существуют такие привычки, от которых скоро устаешь, а у Джеймса это «скоро» и так слишком затянулось. Он уже не раз ловил себя на том, что просто выполняет задание, часто забывал о том, ради чего рискует головой. Обычно все звучит слишком абстрактно — защита интересов Англии. Пустые слова. Почему бы не сказать проще — у кого-то в кармане появилась огромная дыра, и ты должен ее залатать. Что ж, у каждого своя работа: если один делает дыры, другой обязательно должен ставить заплаты. Весь вопрос в том, кто кого опередит, и в конце концов ему за это хорошо платят и он, слава богу, доволен своей работой. Синдикат Спангов нужно уничтожить хотя бы потому, что это спасет Тиффани. Если она и дальше будет вести такую жизнь, рано или поздно все равно попадется, а там — бесконечные судебные разбирательства, апелляции. С ума сойдешь, так и не дождавшись конца этой волокиты.