Но эта перспектива никогда не перерастет в реальность.
За оградой, ожидая своей скачки, гарцевал негр на прекрасном арабском скакуне. «Америка без черных перестала бы быть Америкой. С какой небрежностью этот парень сидит в седле. Ему может позавидовать даже Бад, — подумал Джеймс. — Пожалуй, М. все-таки прав. Его долг — защищать людей, а если он попутно зашьет чей-то карман — тем лучше».
Организация мафиози в Штатах выглядит много лучше и крепче английской. За ее шикарным фасадом кроются безошибочные механизмы, ежегодно приносящие миллионные прибыли. Случайные выигрыши сведены к минимуму — победители скачек известны заранее, а если происходит какая-то осечка — к примеру, кто-то чужой ставит на фаворита, — первой приходит другая лошадь. Потери мизерные.
В который раз поразившись элементарной простоте и незамысловатости подобного шулерства, Бонд направился в ресторан. Съев приличный кусок мяса, Джеймс заказал «бурбон» и воду со льдом. Несмотря на твердые убеждения Лайтера, что настоящие ценители виски пьют его только с чистой речной или родниковой водой, Бонд был уверен, что бесцветная жидкость, находившаяся в стакане, была налита прямо из-под крана.
Утолив голод, он решил заглянуть на аукцион. Туда обещал зайти и Феликс.
Торги велись прямо под открытым небом. В тени брезентового тента расставлены были скамейки и стулья для посетителей, а платформа аукционера, обтянутая по периметру толстым канатом, чем-то напоминала боксерский ринг. Продавали, естественно, лошадей. Каждую водили по кругу, ненавязчиво обращая внимание на обводы крупа, изящество ног, посадку головы, глубокое дыхание и прочие мелочи. Только после этого и начинался настоящий торг — перекрывая стук молотка распорядителя, выкрикивались цены, а потом все повторялось снова и снова.
Бонд сел сзади высокой худощавой женщины в черном вечернем платье, плечи и манжеты которого были оторочены норкой. В ее ушах сверкали бриллиантовые серьги. Она опиралась на руку скучного человека в белом смокинге и красном галстуке, который, вероятно, приходился ей мужем либо еще кем-нибудь.
Когда по кругу провели норовистого брыкающегося гнедого, по рядам зрителей прокатился гул одобрения.
— Итак, господа, перед вами номер 201. Начальная цена — шесть тысяч. Что? Повторите, пожалуйста. Ах, семь тысяч? Прекрасно. Семь тысяч, господа. Повышайте ставки, не упускайте свой шанс. Посмотрите, какой красавец! Ну же? О, на этот раз всех опередила дама — восемь тысяч, — без умолку болтал аукционер. — Позвольте, но кто же даст девять? Неужели вы считаете, что этот жеребец стоит меньше? Так, уже лучше — восемь семьдесят. Но кто же даст девять? Прекрасный двухлетка. Клянусь, за все лето я не продал ни одной такой лошади. Поглядите, какая грудь, мышцы.
Джеймс краем глаза видел ручку с золотым пером, бегающую по блокноту и производящую какие-то расчеты. Наконец, женщина, сидящая впереди, подняла руку.
— О, девять тысяч. Может быть, кто-то желает поднять ставки до десяти? Будьте смелее и увереннее. Итак, девять тысяч — раз, — глухо ударил молоток. — …Два… Три. Продано. Спасибо, мадам.
Место проданного скакуна занял другой жеребец, испуганно шарахавшийся от яркого освещения и волны незнакомых запахов.
Сзади послышался смешок, и затем тихий голос Лайтера произнес:
— Смотри и учись, мой мальчик. Девять тысяч вместо трех. Запомни эту лошадку.
Джеймс знал, что оглядываться бесполезно — Феликс уже исчез. Бонд закурил и недовольно покачал головой. Шай Смайл — превосходный жеребец, и он, вне всяких сомнений, достоин первой премии, и потом, Тингалинг Белл — не такой уж и простой парень, раз решился вести свою партию со Спангами.
12
ХОД КОНЕМ
Бонд сидел на самой высокой зрительской трибуне и рассматривал в бинокль Писсаро. Тот обедал в маленьком ресторанчике. Хотя вся его обстановка и состояла из маленьких столиков и стульев, расставленных прямо под открытым небом, заведение это нельзя было именовать по-другому. Прекрасное меню и отменное обслуживание. Вот и сейчас перед Писсаро стояла тарелка с крабьим филе. Он неторопливо нарезал его, а затем кусочками отправлял в рот. Напротив, небрежно развалясь, устроился Рози Бад, время от времени утолявший жажду пивом. Вокруг них суетились двое официантов.