Немного привыкнув к обстановке, Бонд огляделся. Серый бетонированный пол, несколько тусклых лампочек, о которые то и дело разбивались тяжелые капельки воды, скапливавшиеся на потолке, и равномерно расставленные вдоль стен тяжелые тумбы, на каждой из которых стоял дубовый гроб, закрытый на три четверти, составляли всю обстановку. Джеймс не сразу сообразил, что в виде гробов были выполнены грязевые ванны. Он с удивлением заметил, что в некоторых находятся люди. Видны были лишь лица, и все они казались спящими. Один из саркофагов был открыт, крышка стояла рядом, и Бонд понял, что эту «квартиру» готовят для него. Вокруг суетился тот самый негр. Для начала он постелил на дно чистую простыню, затем, взяв две внушительного вида корзины, полностью заполненные грязью, с отвратительным чавканьем опрокинул их в ванну. Как следует все перемешав, он отвинтил на дне какой-то колпачок и спустил лишнее, оставив только двухдюймовый слой целительного вещества. Видимо, довольный собой, он отошел в сторону, извлек откуда-то несколько полотенец и, предварительно намочив их в чане с полу-растаявшим льдом, положил на лоб некоторым из клиентов.
Рядом, похоже, располагалась душевая — оттуда неслось радостное фырканье, а когда шум воды стих, Джеймс услышал хриплый грубый голос:
— Отлично, мистер Вейс. Сегодня вы просто на высоте.
Перед Бондом предстал мокрый человек, обросший по всему телу самой настоящей шерстью. Он стоял, широко расставив ноги, и громко отдувался. Массажист принес ему нечто наподобие пижамы. Он облачился в нее, и оба вышли в ту самую дверь, через которую сюда попал Джеймс. Метис вскоре вернулся и, повинуясь таинственному знаку негра, направился в другой угол помещения. Словно призрачное видение, перед Бондом промелькнула волшебная картина — аккуратно подстриженные зеленые газоны, виднеющийся вдали розарий и над всем этим ясное лазурное небо. Кажется, это второй выход. Бонд помотал головой. Хотя этот прелестный вид предстал перед ним лишь на долю секунды, что-то там было не так — причем то, что мог заметить далеко не каждой. Вряд ли розарий попал в поле зрения массажиста. Была ли это промелькнувшая человеческая тень или просто замысловатая игра света? Нет-нет, глупости. С чего бы это кому-то прятаться в цветах? Разве что садовнику.
Метис возвратился нагруженный корзинами с грязью, одну из них он поставил прямо перед Джеймсом. Ну вот, кажется, и негр вновь заинтересовался им. Опустив руку в содержимое его ванны, он довольно почмокал языком и пробасил:
— Готово, мистер, — казалось, он действительно испытывал удовольствие при мысли, что Бонд сейчас нырнет в эту вонючую жижу.
Джеймс разделся донага и отдал негру ключ от кабинки. Повесив его на специальный крючок, тот осведомился:
— Мистер, вам раньше не приходилось принимать такие ванны?
— Нет, а что?
— Понимаете, понежиться у нас нравятся каждому, но настоящее удовольствие можно получил» лишь после нескольких посещений. Вся тонкость в том, чтобы подобрать нужную температуру грязи. Я остудил вашу до 110, но если вам покажется холодно, мы быстро подогреем ее до 120–130. Прошу вас. — Он сделал рукой широкий жест.
Бонд принял бодрым вид и с чувством собственного достоинства погрузился в горячую грязь. Аккуратно вытянув ноги во всю длину, он опустил голову на мягкую подушечку, покрытую влажноватым полотенцем. Но экзекуция на этом не закончилась.
По локоть запустив свои огромные руки в свежепринесенную грязь, негр принялся обляпывать ею беспомощно лежавшего Джеймса. Вот он уже по пояс покрыт слизистой шоколадной массой, но этого, кажется, недостаточно. Бонд устремил в потолок тоскливый взгляд. За что? Он же не сделал ничего плохого.