Сыновья с ним простились, в путь дорогу пустились.
Шнабель думает: «Где мои парни?»
Только вместо ответа бомба грохнула где-то
В самом сердце его пивоварни.
Одинок и печален, он стоит меж развалин.
В небе гулко гудят бомбовозы.
Вдруг письмо с Украины: фотография сына
На кресте из плакучей березы.
Снова бомба валится. Шнабель в норах таится.
Вдруг приходит второе известье:
Крест дубовый над Максом, что грозил англосаксам,
Крест дубовый в Парижском предместье.
Фронт восточный все ближе, англосаксы в Париже.
Над империей звон погребальный.
Старый Шнабель хлопочет, — на войну он не хочет,
Но готовится к новой «тотальной».
Новые приключения Макса и Морица
В автобусе встретился с Морицем Макс.
Спросил он: — Как ваши делишки?
Веселого мало, находите? Так-с!
Отмечу я в памятной книжке!..
Встревоженный Мориц прервал его: «Вас?
Вас заген зи[4] старый знакомый?
Я тоже могу донести, что у вас
Приемник имеется дома!»
У Макса в глазах замелькали огни,
Слетела от ужаса шляпа.
И оба стремглав побежали они
Кратчайшей дорогой в гестапо.
Из уст в уста
У подъездов Фридрихсплатца,
У дверей кино
Немцам по двое скопляться
Не разрешено, —
Потому что там, где двое
Или больше двух,
Слово искра, сам собою
Возникает слух.
Вот покрытый сединами
Немец-генерал,
Наклонившись к рыжей даме,
Что-то прошептал.
Полицейский! Полицейский!
Манием руки
Этот заговор злодейский
В корне пресеки!
Почему же ты ни с места?
Догоняй, свисти!
Неужели от ареста
Дашь ты им уйти?
Что я вижу?
Ты недаром
К преступленью глух.
Ты в беседе со швейцаром
Распускаешь слух.
Этот слух пойдет по дому,
По другим домам,
От жильца пойдет к другому,
Как по проводам.
Так, по городу летая,
Запрещенный слух,
Словно стрелка часовая,
Совершает круг.
Слухи, слухи, как зараза,
Ширятся, растут.
Все отчетливее фраза:
«Гитлеру капут!»
1945
Геббельс — Гитлеру
После вторжения союзных армий
Вы — предсказатель! Вы — пророк!
Предвидели вторжение.
Вот вам на голову венок —
И наше поздравление!..
Конечный маршрут
Проходит поезд бронированный
Глубокой ночью без огней.
Сидит в вагоне, как прикованный,
Злодей, боящийся людей.
Кочует фюрер по Германии,
От всех скрывая свой маршрут,
Но все равно без опоздания
Прибудет к станции Капут.
1944
Дурное воспитание
«Здесь неуместен разгул животных
инстинктов, как за рубежом».
Из фашистских газет 1945 года
Из-за границ
Вернулся Фриц
К себе домой — в Германию.
И слышит, он
Со всех сторон
Такие восклицания:
«Послушай, Фриц! —
Со всех страниц
Кричат ему газеты. —
Зачем ты грабишь частных лиц?
Зачем насилуешь девиц?
Очнись, подумай, где ты!
Ты не во Франции теперь,
Не в селах Украины.
Послушай, Фриц, скорей умерь
Ты свой инстинкт звериный.
Когда-то грабил ты и жег
Деревни Белоруссии,
А нынче грабишь ты, дружок,
Дома Восточной Пруссии…
За рубежом
Ты грабежом
Был занят непрестанно.
Но грабить свой, немецкий, дом —
По меньшей мере странно!»
В ответ раздался стекол звон
И хриплый голос Фрица:
«Я не могу, — воскликнул он,
Уже остановиться!
1945
Война, как таковая
«Война является естественным состоянием человека».
А. Гитлер
«…Никому из нас не придет в голову
расхваливать войну, как таковую».
Из фашистской газеты «Вестдейтчер беобахтер»
— Нет, война, как таковая,
Не легка и не сладка! —
Говорит передовая
Из фашистского листка.
А когда-то, в дни былые,
Клялся фюрер, что война,
Как родимая стихия,
Немцам истинным нужна.
Почему же неизвестный
Журналист в передовой
Отзывается нелестно
О войне, как таковой?
Потому что на Востоке
В грозной схватке боевой
Немцам дал урок жестокий
Сталинград, как таковой.
Потому что из Туниса,
Где сдалась фашистов рать
Только Роммель, точно крыса
С корабля успел удрать.
Потому что с небосклона
Самолетов слышен вой
И летит за тонной тонна
На Берлин, как таковой.