Джеральд, ее жених, здесь, в Лондоне, в этом самом отеле! Нет, это уж слишком забавно! Он, чьи пламенные уверения и клятвы почти заставили ее поверить в его привязанность и любовь к ней, он здесь и избегает ее, прячется от нее?! Нет, вся ее женская гордость возмущалась против этого. Она ни минуты не сомневалась, что видела его, а никого другого, в зеркале. Она видела, как он шел по коридору и остановился на минуту против зеркала в глубине ниши, где находится камин. Он почти совсем не изменился: та же юношеская фигура, те же ровно ничего не выражающие глаза и тот же неопределенный взгляд, который она, шаля, изображала, когда еще не была помолвлена с ним. Несомненно, это был он. Он был здесь, в гостинице, видел ее и скрылся, не обменявшись с ней ни словом. Это было непозволительно, непростительно, необъяснимо. Наряду с этим ею овладело непреодолимое желание разузнать все и понять, как, что и почему.
Джесси была не более и не менее самолюбива, чем все женщины, но она имела над многими то громадное преимущество, что во всякое время подчинялась требованиям здравого разума. Обыкновенно склонная к страстной экспансивности в пустяках, серьезные случаи жизни всегда находили ее удивительно спокойной и сосредоточенной.
Так было и на этот раз. Первый взрыв негодования вскоре уступил место здравому и спокойному рассуждению. Ведь, возможно, что Джеральд не получил ее телеграмму, что он еще ничего не слыхал об ее спасении и что, увидев ее отражение в зеркале, он, считавший ее погибшей, принял ее за привидение и испугался. Но в таком случае, конечно, он поспешит сейчас же навести справки в гостинице, и не пройдет получаса, как он сам явится к ней сюда.
«Ну а когда он придет, — продолжала размышлять Джесси, — что я скажу ему? «Бери меня, Джеральд! Вот я! Я ждала тебя и готова быть твоей женой» — или сказать ему всю правду, всю истинную правду: «Я не люблю вас, Джеральд! Я буду не верна себе, если стану вашей женой! Я полюбила другого человека, и все мои мысли и думы, все мои чувства и желания принадлежат ему, помимо моей воли». Что же сказать ему?»
Правда, воспоминание о Мюрри Весте ни на минуту не покидало ее — он постоянно был у нее в мыслях, а между тем она решительно ничего не знала о нем. Но этот молчаливый, сильный человек говорил ее воображению больше, чем кто-либо; он пробудил в ней чувство восторженного удивления, чувство женской любви, хотя окружающая его таинственность смущала ее. Она не могла решиться связать свою судьбу с человеком, который скрывал от нее свое прошлое и даже не позволял заговаривать о нем, а между тем отлично сознавала, что только он один мог ей дать счастье и он один мог лишить его; только если бы он забыл и разлюбил ее, она потеряла бы надежду на счастье, на светлое будущее.
Размышляя обо всем этом, Джесси напряженно прислушивалась к малейшему шуму шагов в коридоре и каждую минуту ждала, что вот-вот постучат в дверь и войдет Джеральд. Вдруг взгляд ее упал на маленький столик — на нем лежали письмо и телеграмма, которых она раньше не заметила. Она взяла их теперь со стола и уже вскрыла телеграмму, когда кто-то тихо постучал в дверь. Она вздрогнула, точно пойманная на месте преступления. Так, значит, Джеральд все-таки пришел, он действительно был здесь, в отеле, а странный случай с отражением в зеркале был в конце концов самой обыкновенной вещью, как она и предполагала.
— Войдите! — крикнула она, машинально поправила рукой свою прическу и, взглянув в зеркало на стене, заметила, что щеки ее разгорелись, а глаза заблестели от возбуждения. Через минуту она должна была увидеть перед собой человека, женой которого обещала быть. Без сомнения, он встретит ее страстными уверениями и показным проявлением нежности; непременно захочет обнять и поцеловать ее и сделает всякое объяснение невозможным. Еще никогда в своей жизни Джесси так не расстраивалась, как в этот момент.
— Войдите же! — повторила Джесси. — Я здесь!
Дверь продолжала медленно отворяться, и, наконец, в тени тяжелой портьеры появилось бледное, веснушчатое лицо с моргающими глазами и нерешительным видом. Джесси смотрела и недоумевала; она узнала это лицо и фигуру, но не могла себе объяснить, как этот человек попал сюда и зачем.
— Кто вы? Что вы делаете здесь?
Лэдло, так как это был он, сделал еще шаг-другой и остановился, как бы не решаясь ступить дальше.
— Я — Хуберт Лэдло… друг Мюрри Веста… если вы помните… — и при этом он растерянно оглядывался, как бы намереваясь сбежать.
С минуту Джесси думала, что он лишился рассудка, но затем, решив, что, быть может, он прислан к ней Мюрри Вестом, она поспешила успокоить своего гостя: