Джесси становилось жутко и неловко. Прошло не менее пяти минут; тяжелые капли дождя начали падать одна за другой; бурный порыв ветра, близкий предвестник грозы, зашумел по листьям деревьев.
Наконец, после вторичного стука Джесси на пороге появилась кокетливая, нарядная горничная, подвязывавшая одной рукой белый передник, в то время как другой осторожно приотворяла дверь, словно боялась нищих или бродяг, и вежливо, но нерешительно осведомилась у Джесси, что ей угодно.
— Я желаю видеть лорда Истрея! Насколько мне известно, он живет здесь!
Девушка еще немного приотворила дверь и с нескрываемым любопытством стала разглядывать Джесси.
— Вы изволили приехать из Лондона, мисс, не так ли? — спросила она несколько подозрительно.
— Да, да! Я — мисс Голдинг! Лорд Истрей вызвал меня сюда телеграммой! — сказала Джесси.
Прислуга по-прежнему несколько нерешительно впустила Джесси в узкие сени, ведущие в маленькую оранжерею, уставленную ценными растениями, но нигде не было видно обитателей дома. Немного погодя прислуга, заминаясь и как бы не зная, что ей делать, решилась, наконец, отворить дверь в небольшую гостиную, изящно обставленную, и попросила Джесси обождать здесь немного, пока она пойдет и доложит.
Уютные уголки нежных тонов, мебель и акварели на стенах, драгоценные фарфоровые безделушки на столиках и этажерках — все выказывало изящный и изысканный вкус Джеральда. Но наряду с этим во всем проскальзывал вульгарный порядок. Рояль был заперт на ключ, ноты чисто прибраны на этажерке, книги стояли на полках, щеголяя переплетами. Ни один предмет в комнате не говорил о том, что им пользуются. Возле ценных безделушек стояли грошовые вазочки и куколки, занавеси на окнах тоже были дешевенькие, как в небогатых мещанских домах, что странно контрастировало с дорогой мебелью.
Все это не укрылось от наблюдательного женского взгляда Джесси, которая теперь спрашивала себя, как могла она решиться поехать сюда. Более нелюбезного, даже, можно сказать, оскорбительного приема трудно было ожидать. Эта полутемная комната, долгое ожидание, мертвая тишина в доме и странное поведение прислуги — все это было мучительно и обидно для Джесси. Где же был Джеральд? Что он делал в это время? Что означала его телеграмма? Несомненно, его не было здесь! Вероятно, он был внезапно вызван в Лондон и кто-нибудь из его родственников примет ее и, наверное, объяснит ей все. Так утешала себя Джесси. Но этого утешенья хватило не надолго. Все же она чувствовала себя удрученной, униженной, обиженной! Как не похоже было все это на ту встречу, какой она ожидала!
Вероятно, какая-нибудь сонная экономка наряжается теперь для того, чтобы предстать пред нею с извинениями, и потому ей, Джесси, приходится ждать! Но прошло еще четверть часа, затем еще — и никто не показывался. В комнате почти стемнело. Если бы на дворе не лил ливень и не бушевала гроза, Джесси не задумываясь встала бы и ушла из этого дома, никого не дожидаясь.
Но уйти в такую погоду, когда Том Бельчер уже далеко со своей гнедой кобылой, было страшно. Оставалось или идти добрых четыре мили под проливным дождем, или сидеть, где она сидела, и терпеливо ожидать, что будет дальше.
Прошло еще около четверти часа. Вдруг без малейшего предупреждения кто-то неслышно вошел в комнату и не показывался, а скрывался за низкой ширмой у дверей. Джесси тотчас же встала и сделала несколько шагов в том направлении, как вдруг яркий электрический свет разом ослепил ее. Она невольно заслонила глаза рукой и в этот момент услышала приятный женский голос, приветствовавший ее и извинявшийся за промедление.
— Вы — мисс Голдинг, не правда ли? Ну, так я должна вам сказать, что Джеральд в Лондоне. Я не ожидаю его сегодня обратно, он будет ночевать в городе и вернется сюда только завтра к обеду.
— Вы не ожидаете его возвращения сегодня? — пролепетала растерянно Джесси. — Но он прислал мне телеграмму, в которой просил меня приехать.
Молодая особа кивнула головкой, и в глазах ее засветилась насмешливая улыбка. Это была, несомненно, красивая девушка, высокая брюнетка с правильными, почти классическими чертами и густой массой черных волос, красиво обрамлявших лицо и связанных тяжелым узлом на затылке. Однако, несмотря на ее природную красоту, статность фигуры и изящность линии плеч и овала лица, она не производила того хорошего впечатления, какое обыкновенно производит красивая женщина или девушка.