- Не читай дальше! - вспыхнул Цецеи. - Собакам - собачьи подачки!
- Тише, дружок, - успокаивала жена. - Дердь умница, Дердь знает, что от Сапояи мы ничего не примем. Изволь прослушать письмо до конца.
Священник насупил лохматые брови и продолжал читать:
- «…Король, правда, не может вернуть вам Шашд, но возле Надьварада есть деревня…»
- Прекрати, Балинт, прекрати! - Рассвирепев, Цецеи размахивал руками.
- Дальше он уже о другом пишет, - заметил священник. - Вот слушай: «Но если у тебя все еще велика ненависть к нему…»
- Да, велика, велика! - крикнул Цецеи, стукнув кулаком по столу. - Ни на этом, ни на том свете видеть его не желаю. А если на том свете повстречаемся, так тоже только с оружием в руках!
Поп вновь принялся читать:
- «…то здесь, в Буде, пустует мой домик. Сами мы скоро переселимся в Надьварад. В доме моем только внизу живет оружейник, что луки изготовляет, а три комнаты наверху стоят пустые…»
Цецеи встал.
- Не нужно мне! Ты, монах, купил этот дом на деньги Сапояи! Пусть рухнет твой дом, коли я переступлю его порог!
Священник пожал плечами.
- Откуда ты знаешь, что на деньги Сапояи? Может быть, в наследство получил…
Но Цецеи не стал и слушать. Сердито ковыляя, он вышел из комнаты и, стуча деревяшкой, прошелся по террасе.
Паломник закусывал у края террасы, в тени орехового дерева. Цецеи молодцевато остановился перед ним и сердито сказал:
- Передай монаху, что кланяюсь ему. А письмо его будто и читать не читал.
- Так что ж, ответа не будет?
- Нет.
И старик поковылял дальше, к амбару. Расхаживая взад и вперед под солнцем, он размахивал палкой во все стороны, будто отгоняя невидимых собак, и сердито бубнил:
- Нет, брат, шалишь, голова у меня еще не деревянная!
Крестьяне усерднее принялись стричь овец, собаки отбежали подальше, и казалось, даже дом на холме со страху соскользнул куда-то ниже.
Хозяйка вместе со священником стояла на террасе. Священник пожимал плечами.
- Допустим, домик не в наследство получил, а своим трудом добыл. Так все равно может подарить кому захочет. Вот он и дарит Петеру Цецеи. Теперь это будет дом Цецеи, и в нем сам король ему не указчик.
Из комнаты вышел Добо. Хозяйка представила его священнику и кликнула Вицу:
- Вицушка! Где ты, Вица?
- Она в саду играет, - ответила служанка.
Вернулся Цецеи и тут же напустился на священника:
- Ты, поп, рехнулся, видно! Чего доброго, не сегодня завтра знаменосцем поступишь к Яношу!
- А ты на старости лет венгром зваться перестанешь! - рявкнул в ответ священник.
- А ты в палачи наймешься! - заорал Цецеи.
- А ты к немцам! - сердито крикнул поп.
- Палач!
- Немец!
- Живодер!
- Изменник родины!
Седовласые старцы кричали друг на друга так, что оба посинели от злости. Добо ждал только, когда придется их разнимать.
- Да не бранитесь вы, господь с вами! - проговорил он взволнованно. - Лучше уж с турками поругайтесь.
Цецеи махнул рукой и упал на стул.
- Не понимаешь ты этого, братец. Сапояи велел отрезать язык этому попу, а мне - руку. Ну, не дурак ли поп, коли обрубком своего языка Сапояи защищает!
- Будь он только моим врагом, - ответил притихший священник, - я давно бы ему простил. И все же я скажу: пусть лучше он правит венграми, нежели немец.
- Нет уж, лучше немец, нежели турок! - заорал Цецеи.
Добо перебил стариков, чтобы они не сцепились вновь:
- Хорошего мало и в том и в другом, это верно. Мы в Верхней Венгрии считаем так: подождем малость, может, немец выставит свои силы против турок. А кроме того, мы хотим убедиться, не продает ли Янош нашу отчизну туркам!
- Продал уже, братец, давно продал! - сказал Цецеи, махнув рукой.
- Не верю, - ответил Добо. - Ему нужна была корона, а не дружба с турками.
На столе появилось блюдо с цыплятами, зажаренными в сухарях. Лица стариков смягчились. Все сели за стол.
- Эх, братец, когда-то и я был таким же молодым, как ты! - Цецеи покачал головой. - Сколько тебе лет?
- Тридцать один, - ответил Добо. - Да не сегодня завтра и меня уж никто больше молодым не назовет.
- Покуда не женился - всегда молод. Но теперь самая пора тебе обзавестись семьей.
- Все некогда было, - сказал Добо, улыбаясь. - Я, отец, с малых лет все в сражениях да в сражениях.
- Так и надо. С тех пор как свет стоит, венгр так живет. Ты, может, думаешь, я в танцах потерял обе ноги? Я, братец, начал вместе с Кинижи![8] Меня король Матяш по имени называл.[9] Закончил же я вместе с Дожей, а он, поверь мне, был героем из героев.
8
9