- Этого быть не может. Перед входом стоит стража. А ключ у меня. Входить дозволено только Мекчеи и старику Шукану. После захода солнца и до самого рассвета я никому не даю ключа.
Гергей кинул взгляд в окно. В окне были круглые стекляшки в свинцовой оправе и тройная железная решетка.
Против дверей, из которых падал косой луч света, стояла большая круглая кадка, доверху наполненная порохом.
Гергей запустил в нее руку, потом высыпал порох обратно.
- Этот хорош для пушек, - сказал он. - Сухой.
- Порох для ружей я держу в лагунках, - ответил Добо.
- Порох-то здешний или венский?
- И здешний, и венский.
- А какова смесь здешнего?
- Три четверти селитры, одна четверть серы и древесный уголь.
- Мягкий или твердый?
- Мягкий.
- Это лучше всего. Но угля я кладу чуточку больше, чем другие.
На почерневшей стене над кадкой виднелась большая закопченная, ободранная картина. Можно было различить только два лица: скорбное лицо бородатого мужчины и лицо юноши, склонившегося ему на грудь. Обе головы окружены были желтым ореолом. Начиная от шеи юноши полотно было сорвано, из-под него выступала побеленная стена.
- Тут были, очевидно, образа, - сказал Добо. - Может быть, их написали еще при Иштване Святом.
Около ризницы работали две пороховые мельницы. Их вращали лошади.
Под боковым каменным сводом церкви солдаты изготовляли ручные гранаты. Два сержанта-пушкаря следили за их работой.
Гергей остановился. Взглянул на порох, на фитиль и покачал головой.
- Неладно что-нибудь? - спросил Добо.
- Ладно-то ладно, - Гергей передернул плечами, - но только уж для той башни, где я буду стоять, позвольте мне самому делать гранаты.
- Если знаешь лучший способ, расскажи нам. Ты человек ученый, а защита крепости важнее всего прочего.
- Да, я знаю лучший способ. У вас гранаты старого образца. Они трещат, подскакивают, разрываются - и делу конец. А я кладу в свои гранаты заряд.
- Какой заряд?
- Вроде маленькой гранаты. Промасленную паклю, осыпанную медными опилками, железные опилки и кусок серы. Моя граната действует дважды: разорвется - и тогда из нее выскакивает вторая граната.
Добо обернулся и крикнул работающим:
- Прекратить работу! Господин старший лейтенант Борнемисса придет к вам, и вы будете делать так, как он прикажет.
Они поднялись на колокольню, превращенную в башню.
Наверху она была огорожена плетеными турами, наполненными землей. Между турами под каменными сводами помещались пушки. А посередине - горки ядер и пороховая яма.
Отсюда видны были все наружные укрепления, охватившие огромным полукругом восточную сторону крепости, две башни на них и на башнях две круглые вышки.
Но видна была и возвышенность напротив стены, которая была наполовину ниже самой крепости.
- Да, вот здесь, с восточной стороны, и будут осаждать пуще всего, - рассудил Гергей. - А вдобавок еще по утрам здесь солнце бьет в глаза. Тут нужен человек неробкого десятка!
- Я о тебе подумал.
- Спасибо. Не подведу!
И они пожали друг другу руки.
Среди прочих пушек словно на корточках стояла огромная и массивная бронзовая пушка. В ее широкое жерло входили ядра с человеческую голову. На стволе сверкали золотом всякие надписи и украшения.
- Это Баба, - сказал Добо. - Прочти-ка, что на ней написано.
На стволе пушки в венке из пальмовых ветвей блестело изречение:
БОГ - НАША СИЛА И КРЕПОСТЬ!
Девятого сентября солнце не показывалось. Небо затянули серые тучи. Крутые вершины Матры заволокло мглой. Погода напоминала капризного ребенка: ему и плакать хочется, и на ум не пришло, из-за чего бы поплакать.
В крепости оживление: люди снуют, стучат. На нижнем рынке плотники плоско затесывают концы шестов длиной в полсажени. Тут же несколько солдат сверлят отверстия в этих затесанных концах, а шесты соединяют крест-накрест. Третья группа солдат привязывает к крестовинам просмоленную и промасленную паклю. Крестовины назывались «фурко». Их набралась уже целая куча.
Возле ризницы старик Шукар мерками отмеряет порох. Крестьяне набивают порохом небольшие кожаные мешочки и относят пушкарям.
Здесь же сержант-пушкарь Янош следит за тем, как снаряжают порохом круглые гранаты из обожженной глины. Из запальных отверстий торчат фитили длиной в пядь. Эти гранаты с зажженными фитилями забрасывают в расположение противника при помощи проволочных приспособлений, похожих на английские битки для мячей. Но бросали гранаты и с руки, а если они с ушками, то и с копья. Гранат изготовлено было уже около тысячи штук.