- Согласны!
- «В-третьих: с самого начала осады никто не будет ни шептаться, ни собираться кучками по двое и по трое…»
- Согласны!
- «В-четвертых: сержанты не будут распоряжаться отрядами без ведома лейтенантов, а лейтенанты - без ведома обоих капитанов…»
- Согласны!
Рядом с Фюгеди зазвучал грубый голос:
- Мне хотелось бы кое-что добавить.
Это заговорил Хегедюш - лейтенант Шереди. Лицо его раскраснелось.
- Слушаем! - раздались голоса за столом.
- Я предлагаю, чтобы и капитаны всегда действовали в согласии с лейтенантами и созывали совет, если в вопросах обороны или других важных делах это потребует кто-нибудь из лейтенантов.
- Согласен, но только не во время штурма, - сказал Добо.
- Согласны! - прогудели остальные.
Добо продолжал:
- «И последнее: тот, кто выскажет желание сдать крепость или хотя бы заговорит о сдаче крепости в вопросительной или какой-либо иной форме, будет предан смерти…»
- Смерть ему! - крикнули участники военного совета.
- Не сдадим крепость, мы не наемники! Мы не солнокцы! - слышалось отовсюду.
Добо снял позолоченный шлем, пригладил длинные седеющие волосы, потом подал знак священнику.
Отец Балинт встал. Поднял со стола маленькое серебряное распятие.
- Клянитесь вместе со мной, - сказал Добо.
Все протянули к распятию руки, подняв их для клятвы.
- Клянусь единым живым богом…
- Клянусь единым живым богом… - слышалось торжественное бормотанье.
- …что отдам свою кровь и жизнь за отечество, за короля и за Эгерскую крепость. Ни силой, ни кознями меня не устрашить. Ни деньгами, ни посулами не поколебать. Не скажу и не выслушаю ни единого слова о сдаче крепости. Ни в крепости, ни за пределами ее живым не сдамся. От начала до конца осады беспрекословно буду подчиняться приказаниям вышестоящих. Да поможет мне бог!
- Да поможет мне бог! - гудели голоса.
- А теперь я сам присягну, - громко сказал Добо, протягивая руку к распятию. Глаза его лихорадочно блестели. - Клянусь отдать все силы свои, все помыслы, каждую каплю крови защите крепости и отчизны! Клянусь быть вместе с вами во всех опасностях! Клянусь не допустить перехода крепости в руки басурман! Покуда я жив, не сдамся сам и не сдам крепости. Да примет земля мое тело, а небо душу мою! Пусть предвечный отринет меня, если я не сдержу своей клятвы!
Сверкнули сабли, и раздались единодушные возгласы:
- Клянемся! Клянемся! Клянемся вместе с тобой!
Добо снова надел шлем и сел.
- А теперь, братья, - сказал он, взяв в руки лист бумаги, - обсудим, как расставить сторожевые посты в крепости. Расстановка ратников на крепостных стенах вовсе не должна быть одинаковой. Со стороны города и Новой башни - низменность и долина. С севера и востока - холмы и горы. Вражеские пушки будут наверняка стоять именно там, с той стороны; турки будут ломать стену, чтобы ворваться в крепость.
- Никогда им стену не проломить! - сказал Цецеи, презрительно махнув рукой.
- Подождите! - заметил Добо и продолжал: - Я для того и вызвал в крепость побольше плотников и каменщиков, чтобы они успевали восстановить за ночь то, что проломит турок. Так вот, на той стороне и работы будет больше всего. Если мы сейчас и расставим людей, то во время осады многое может измениться.
- Приказывайте, господин капитан, мы согласны! - кричали с разных сторон.
- Я думаю сделать так: разделим защиту на четыре отряда. Один отряд будет стоять у главных ворот, другой - от главных ворот до угловой башни, третий - в наружных укреплениях, четвертый - на северной стороне вокруг Казематной башни. Соответственно этим четырем отрядам разделится резерв. Резервом будет командовать мой помощник, капитан Мекчеи. Он будет распоряжаться сменой солдат и защитой внутренних укреплений.
- А что будет со стеной, прилегающей к городу? - спросил Хегедюш.
- Туда мы поставим только небольшие силы. Достаточно, если у ворот будет стоять двадцать человек. Воротца там тесные, и враг не станет даже пытаться их штурмовать.
Добо поднял другой листок бумаги.
- Солдат я распределил примерно так. От Старых, то есть главных, ворот до Новой башни будет стоять сто солдат. У Казематной башни - сто сорок, а вместе с офицером - сто сорок один. У Шандоровской башни, не считая ворот, - сто двадцать. Оттуда по направлению к воротам - сто пять…
- Всего четыреста шестьдесят шесть человек, - сказал Гергей.
- На двух вышках церкви - по десяти солдат. Вот и вся защита внутренних укреплений.
- Четыреста восемьдесят шесть человек, - подсчитал вслух Гергей.
Добо продолжал: