В крепости как раз приводили солдат к присяге. Добо произнес заключительные слова своей речи, потом, надев шапку, повернулся и посмотрел на прискакавшего всадника.
Гергей спрыгнул с коня и, блестя глазами, отдал салют саблей.
- Господин капитан, честь имею доложить, что я прибыл.
Добо смотрел на него во все глаза. Пригладив свою круглую седеющую бороду и длинные развевающиеся усы, он окинул его изумленным взглядом.
- Не узнаете меня, господин капитан? Восемь лет не видались. Я самый преданный солдат вашей милости: Гергей Борнемисса.
- Гергей, сын мой! - воскликнул Добо, раскрыв объятия. - Так я и знал, что ты меня не покинешь!
Глаза его светились радостью. Он обнял и расцеловал Гергея.
- Ты, что ж, один приехал?
В тот же миг на гарцующем жеребце выехал на площадь Шаркези. Конь подкидывал босого, оборванного цыгана на полсажени.
Солдаты засмеялись.
Улыбнулся и Добо.
- Это все твое войско?
Гергей рассмеялся.
- Нет, это только мой оружейник. Надеюсь, я правильно поступил, что привез его сюда?
- Здесь, сын мой, каждый человек на вес золота.
Цыган бросился целовать капитану руку - Добо отдернул ее.
Да разве Шаркези уймешь! Он поцеловал капитану голенища сапог.
- Так сколько же вас прибыло? - беспокойно расспрашивал Добо.
- Немного, - смущенно ответил Гергей. - Мне дали всего лишь двести пятьдесят солдат.
У Добо заблестели глаза.
- Двести пятьдесят? Сын мой, если бы ко мне отовсюду присылали по двести солдат, я встретил бы турка на Макларском поле.
- Так что ж, разве не придет подмога?
Добо ничего не ответил, только махнул рукой; потом, обернувшись к стоявшим вокруг него офицерам, представил им Гергея. Из королевских войск прибыл уже Золтаи, с которым Гергей познакомился одиннадцать лет назад в Буде. Он и сейчас был такой же белокурый, стройный и веселый. Даже бороду не отрастил - стало быть, еще не женился. Был тут и другой офицер из королевских войск - Гашпар Пете, маленький человечек с колючими, навощенными усами; его именовали «ваша светлость». Возле Пете стоял голубоглазый парень с лихим чубом. Он тоже пожал руку Гергею и представился:
- Янош Фюгеди, офицер капитула.
Гергей взглянул на него.
- Что-то, братец, мне твое лицо больно знакомо!
Фюгеди улыбнулся.
- А я не припомню…
- Не ты ли угостил меня в Эрдее жареным воловьим ухом?
- Воловьим ухом?
- Ну да. На заднем дворе королевского замка, в тот вечер, когда должна была состояться свадьба Фюрьеша.
- Может быть. Я и правда угощал там пажей всякой всячиной.
- Надеюсь отблагодарить тебя.
- Как так?
- Преподнесу тебе ухо турецкого паши. - Гергей повернулся к Гашпару Пете: - А ты чего унылый такой?
Пете пожал плечами.
- У меня двадцать ратников удрало по дороге. Ну пусть они только попадутся мне на глаза!…
- А ты никогда таких солдат не жалей, - сказал Добо, махнув рукой. - Ворота у нас открыты. Кто дрожит за свою шкуру - пусть убирается на все четыре стороны. Мне для защиты этих стен ящерицы не нужны.
Только тогда заметил Гергей отца Балинта, которого уже с год не видел. Он обнял и поцеловал старика.
- Вы что же, ваше преподобие, не уехали с попами?
- Надо же кому-то и здесь остаться, - ворчливо ответил отец Балинт. - А что поделывает Цецеи?
- К вам едет! - чуть не крикнул в ответ Гергей. - Молодые удирают, а старики за сабли берутся. Вот увидите, как отец будет рубиться, хоть рука у него и деревянная.
Из церкви вышел коренастый человек с короткой шеей, одетый в темно-синий доломан и вишневого цвета штаны. О голенище его желтого сапога билась сабля шириною с ладонь. Он шел с едва поспевавшим за ним стариком в больших очках и уже издали, смеясь, махал рукой Гергею.
Это был Мекчеи.
С тех пор как Гергей расстался с ним, Мекчеи оброс бородой и стал еще больше похож на быка. Шел он грузным шагом - земля гудела у него под ногами.
- Так ты женился? - радостно спросил Гергей, после того как трижды обнял его.
- Ну конечно, женился! - ответил Мекчеи. - У меня уже и Шарика родилась.
- Кого же ты в жены взял?