55. Вителлий как бы очнулся от сна; он приказал Юлию Приску и Алфену Вару[580] взять четырнадцать когорт претория, всю наличную конницу и встать заставой в Апеннинах; вслед им отправили еще легион морской пехоты[581]. Будь во главе стольких тысяч отборных пехотинцев и конников другой командующий, сил этих могло бы хватить даже для контрнаступления. Командовать остальными когортами[582] и обеспечить с их помощью безопасность столицы Вителлий поручил своему брату Луцию. Сам же он и не подумал отказаться от постоянно окружавшей его роскоши и разврата. Подгоняемый сознанием непрочности своей власти, он поспешно собрал комиции, где назначил консулов на много лет вперед[583], с бессмысленной щедростью роздал союзникам права федератов[584], иностранцам — латинское гражданство[585], одним отложил взнос налогов, других освободил от повинностей и, наконец, нимало не заботясь о будущих поколениях, принялся раздаривать государственное имущество. Чернь только диву давалась, глядя на этот поток благодеяний; глупцы старались добиться их за деньги, люди умные не придавали им никакой цены, понимая, что при нормальном положении дел никто не стал бы ни оказывать подобные милости, ни принимать их. Армия между тем заняла Меванию[586] и требовала, чтобы Вителлий присоединился к ней. Сопровождаемый толпой сенаторов, из которых одних привело сюда желание выслужиться, а большинство — страх, он прибыл в лагерь, растерянный, готовый послушаться любого коварного совета.
56. Когда Вителлий проводил солдатскую сходку, над его головой, — дивно сказать, — закружились какие-то отвратительные крылатые существа, и было их столько, что они как туча затмили день[587]. К этому прибавилось недоброе предзнаменование: бык разбросал священную утварь, убежал от алтаря и был убит далеко от того места, где обычно совершают жертвоприношения. Но наиболее мрачное зрелище являл собой сам Вителлий. Невежественный в военном деле, неспособный что-либо предвидеть и рассчитать, он не умел ни построить войско, ни собрать нужные сведения, ни ускорить или замедлить ход военных действий. Он обо всем спрашивал совета у окружающих, при каждом новом известии ужасался, дрожал, а потом напивался. Наконец, лагерная жизнь ему надоела. Получив сведения о переходе Мизенского флота на сторону противника[588], он поспешил в Рим, озабоченный лишь последними событиями и вовсе не думая об угрожающей ему гибели. Каждый понимал, что следовало перевести через Апеннины всю армию и со свежими войсками обрушиться на ослабевшего от голода и холода противника, но Вителлий дробил свои силы и посылал на верную смерть или плен лучших солдат, готовых идти за него в огонь и воду. Даже центурионы, из тех, что больше других понимали дело, не одобряли эту тактику и раскрыли бы Вителлию глаза, если б он посоветовался с ними. Но ближайшие друзья Вителлия не давали центурионам высказать свое мнение, а уши императора были устроены так, что он оставался глух ко всему, что могло его спасти, и выслушивал лишь приятные, но гибельные советы.
581
В данном случае речь не может идти о созданном Нероном I Флотском легионе, так как он находился в Испании (II, 67 и 86); по-видимому, Вителлий набрал еще один легион из солдат морской пехоты, который и имеется в виду здесь и в гл. 67.
582
В их число входили 2 когорты преторианцев, 4 когорты гарнизона и 7 — городской стражи, ср. II, 93.
583
Под комициями здесь следует понимать процедуру утверждения сенатом рекомендованных принцепсом кандидатов в консулы. Комиции как таковые перестали созываться со времен Тиберия.
584
Союзники — иностранные правители, находившиеся к Риму юридически в союзных, фактически в зависимых отношениях. Под «правами федератов» здесь понимаются определенные льготы, которыми по традиции пользовались некоторые города Италии и которые могли быть распространены также на иностранные союзные государства.
585
После Латинской войны 340—338 гг. до н. э. жители городов Лация, не получившие полного римского гражданства, постепенно добились ряда льгот и заняли положение, промежуточное между иностранцами и гражданами Рима, что и образовывало содержание термина jus Latii. В результате Союзнической войны 90 г. до н. э. все латинские города получили полное право римского гражданства, jus Latii утратил всякую связь с Лацием и Италией и превратился в особое правовое состояние, в которое могли возводиться жители отдельных иностранных городов и целых провинций. Jus Latii в эпоху ранней империи давало право покупать и продавать землю, скот, рабов, но исключало возможность передачи имущества по завещанию.